Как уже говорилось, юбилей Зюганова отметило не только наше уважаемое начальство; со своими поздравлениями юбиляру выступили Иностранные Агенты, Экстремисты и Террористы (и просто нехорошие люди) из «Команды Навального» (экстремистское сообщество). Со своим словом от имени этих выступила Иностранный Агент Российской Федерации Соболь* (физическое лицо, признанное на территории Российской Федерации физическим лицом, выполняющим функции иностранного агента). Ссылку на то, что она наговорила, по понятным причинам не даю, — придётся Вам, товарищ Читатель, просто мне поверить, — но несколько слов считаю своим долгом сказать.
Эта самая Соболь* (физическое лицо, признанное на территории Российской Федерации физическим лицом, выполняющим функции иностранного агента), начиная рассказ про Партию Зюганова... пустенький, кстати, рассказ, из которого лично я так и не понял, ругает она зюгановцев за то, что те слишком коммунисты, или за то, что они недостаточно коммунисты (и ладно я, но у меня осталось стойкое впечатление, что сама Иностранный Агент Соболь с этим не определилась)... в общем, она выразила сожаление насчёт того, что в России не состоялась «декоммунизация», — как, стало быть, в Польше, Венгрии и Чехословакии. И вот в связи с этим я и считаю нужным высказаться, — потому что, как я вижу, прогрессивная общественность кое-чего просто не понимает.
Тут начать придётся со Второй Мировой войны, — понимаю, что не всем понравится, но без обращения к этим событиям разобраться в том, что происходило в конце прошлого века в странах «советского блока», невозможно. Дело в чём... в ходе Второй Мировой войны по всей территории континентальной Европы «катком» проехалась немецкая военная машина, которая сломала государственность тех народов, которые под неё попали. По большому счёту, из всех народов, которые под этот «каток» попали, — не считая народов Советского Союза, — «повезло» только французам: на время немецко-фашистского вторжения Франция имела размер примерно с Россию, и если собственно Францию немцы быстро захватили, то в колониях французскую государственность кое-как сохранить удалось. А у государств Восточной Европы колонии если и были, то только впритык к собственной территории (Западная Украина и Западная Белоруссия у Польши, с огромной натяжкой — Карпатская Русь и Судеты у Чехословакии)... в Венгрии же, которая всё проиграла ещё по итогам Первой Мировой войны (если Польше и Чехословакии в рамках «Версальской системы» определённые территории передавались, то у Венгрии их отнимали), возник свой собственный («независимый» от германского) фашистский режим. Уже к началу Второй Мировой войны Чехословакия (отдавшая судьбу своей государственности под международный арбитраж, отказавшаяся от самостоятельной защиты себя) и Польша (рассыпавшаяся после первых же ударов немецко-фашистских захватчиков) были, по сути дела, «несостоявшимися государствами», — а во время войны Советский Союз вынужден был рушить государственность Венгрии и других государств, где установились «свои» фашистские режимы (Румыния, Болгария). В общем, по итогам Второй Мировой войны восточноевропейские государства рухнули; восстановление их государственности не было (и не могло быть) первоочередной задачей Советского Союза при Сталине, — и, тем более, после его смерти.
Итак, по итогам Второй Мировой войны народы Восточной Европы, — за исключением народов СССР, — остались без собственной государственности. В них были размещены советские войска, и правительства, и остатки этих государств в целом оказались в сильнейшей зависимости от Советского Союза, — которую к концу 80-ых годов прошлого века уже нетрудно было представить, как «советскую оккупацию» (или даже «русскую оккупацию»). Значительная часть местного населения воспринимала местные «коммунистические режимы» как оккупационные, — что стало «спасением» в том числе и для местных функционеров этих режимов («нас заставляли, по-другому было нельзя»). После того, как они рухнули, «национальные освободители» попытались построить-таки что-то своё, повсеместно потерпели неудачу, — и при первой же возможности сдали свой государственный суверенитет структурам Европейского Союза и НАТО. Ни в коем случае не говорю, что в этом было что-то плохое, — просто нужно понимать: «декоммунизация» в странах Восточной Европы была составной частью и проявлением «избавления от советской оккупации» сначала, борьбы за переход к более доброму и богатому хозяину потом.
Вот. А в Советском Союзе, — и особенно в России, — «коммунистический режим» за «оккупационный», нравится это кому или нет, выдать было невозможно; «коммунизм» здесь держался не на штыках «советских оккупантах», а на предпочтениях значительной части местного населения. Количество «невинных жертв сталинских репрессий» не превышало числа тех, кто получил от этих репрессий явную и непосредственную выгоду, представить «русскими захватчиками» русских, находившихся у себя дома, было невозможно... оставалось или хвататься за призрак «Учредительного собрания» (где большинство было у террористов-эсеров), или отдать предпочтение очень жизнеспособному государственному порядку, существовавшему в России до 1917 года (но здесь возникала опасность нарваться на законных наследников русского трона).
В общем, провести «декоммунизацию по польскому образцу» в России начала 90-ых было невозможно. Предпосылки отсутствовали начисто, — поэтому вопрос стоял лишь о том, как удержать в узде многочисленных местных коммунистов и им сочувствующих. И здесь было два проекта: Ельцин и «уральские», запретив КПСС, попытались построить на её месте свою собственную «Компартию», — «Российскую коммунистическую рабочую партию». И сначала у них кое-что получалось, — но потом в дело вмешалось американское посольство; в итоге, американский проект оказался более успешным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий