Не получилось бы, как при Хрущеве...

Сегодня, как и обещал, про нашу уважаемую Специальную Военную Операцию. Точнее — про её социальные последствия... по большей части, конечно же, непреднамеренные.

На всякий случай оговорюсь, что уважаемое правительство России, — я не столько про учреждение, которое официально так называется, сколько про всю совокупность тех, кто правит, — никак нельзя назвать антинародным оккупационным режимом. Для меня, как добропорядочного гражданина Этой Страны, это очевидно... но вдруг есть на свете люди, для которых неочевидно, мало ли...

Теперь — к делу...

Правительственная комиссия по законопроектной деятельности рассмотрела законопроект, предусматривающий списание долгов по кредитам с участников специальной военной операции и их жен (...) В частности, кредиты будут списываться после награждения военнослужащего государственной наградой за выполнение боевых задач. В остальных случаях окончательный расчет человека с банками будет производиться после увольнения по уважительным причинам. Их список тоже приводится в проекте. Например, долги спишут мобилизованным, уволенным по окончании мобилизации. Или тем, кто уволен по возрасту. Или - по здоровью. Предлагаемые меры поддержки не распространяются на долги по ипотеке. Подтверждать факт, что военнослужащий получил право на списание кредитов, будет министерство обороны

Такая вот законотворческая инициатива. Конечно же, наше правительство хочет только добра, тут и говорить не о чем. Но если всё пройдёт так, как запланировано... а скорее всего так и будет, — иначе «Российская газета» молчала бы...

Кредиты вообще и долги по кредитам — это общая проблема россиян. Не всех поголовно, разумеется — но значительной их части; у многих из тех, кто лично никому ничего не должен, есть родственники, которые задолжали... в общем, сейчас это касается всех. А вот если (и когда) законотворческая инициатива, о которой говорилось выше, обретёт силу закона, то тогда...

Наиболее боеспособная часть задолжавших получит возможность «списаться». Правда, не вчистую, — предлагаемые меры поддержки не распространяются на долги по ипотеке, — но и по ипотеке, скорее всего, получатся какие-нибудь послабления. При условии, разумеется, что министерство обороны согласует, — а для этого, конечно же, придётся приложить определенные усилия.

Остальные должники остаются со своей бедой, — но уже без какой-либо надежды на самую боеспособную часть тех, у кого были такие же проблемы. Соответственно, меры принуждения по отношению к ним можно будет принимать смелее, — опасность силового отпора станет гораздо меньше. А принуждать можно и к какой-то работе, и к чему-нибудь ещё.

И знаете... чем-то это напоминает «хрущевки». Поясню: в Советском Союзе, особенно послевоенном, жилищный вопрос стоял очень остро. Это была общая проблема. И при Сталине её пытались решить — найдя способ быстро строить качественное и долговечное жильё для всех. Собственно говоря, пресловутые «сталинские высотки» (их ведь построили не только на века, но ещё и сравнительно быстро) — это был один из экспериментов по выработке именно такого способа строительства... не самый, кстати, удачный, если рассматривать его именно с этой точки зрения (потому что «сталинские высотки» всё равно строились слишком долго, чтобы так строить для всех, да и с качеством жизни там внутри не всё было здорово). А потом пришёл Хрущев, — и принял свойственное ему (таких решений в пору «Оттепели» было принято очень много, и это неслучайно; при общем курсе на «быструю-быструю достройку коммунизма» по-другому быть и не могло) «простое решение»: советская строительная отрасль напрягла все силы, — и, «экономя» на всех «архитектурных излишествах», на каких только можно было «сэкономить», — решила жилищный вопрос... для значительной части населения СССР, с сильным «перекосом» в сторону «партийной бюрократии», интеллигенции и наиболее высокооплачиваемых рабочих. Для остальных, — тех, кому «не повезло», неудачников эпохи Оттепели, — жилищный вопрос стал нерешаемым (бараки стоят до сих пор... много где), но общей проблемой это уже не было, появилась возможность откладывать его решение хоть до конца Советского Союза.

Конечно, сейчас у нас наверху — совсем не Хрущев, но... мысли нехорошие закрадываются.