Решил продолжить разговор о «Хазарском походе» киевского князя Святослава Игоревича из рода Рюриковичей. Походе, который, при ближайшем рассмотрении, выглядит, как Российская кампания киевского (древне-украинского) правителя.
Давайте, товарищ Читатель, посмотрим на летописный рассказ о Российской Кампании Святослава, благо он короток:
В год 6472. Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, — такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: «Хочу на вас идти». И пошел на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал вятичам: «Кому дань даете?». Они же ответили: «Хазарам — по щелягу с сохи даем».
В год 6473. Пошел Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар, и столицу их и Белую Вежу взял. И победил ясов и касогов.
В год 6474. Вятичей победил Святослав и дань на них возложил
Никто тут никаких странностей не замечает? Вот я — замечаю. Мне, конечно, хочется их видеть; и нельзя исключать, что я отчаянно выдаю желаемое за действительное. Но, с другой стороны, ведь великий наш историк Мединский учил рассматривать исторические труды и события с позиции национальных интересов. Вот я и рассматриваю текст «Повести временных лет» в переводе академика Лихачева с позиции национальных интересов великорусского народа, как сам их понимаю.
Во-первых. Киевский летописец словоохотлив. И сражение древних украинцев с хазарами описывает достаточно подробно... а вот когда дело доходит до осетин («ясов»), адыгов («касогов») и россиян («вятичей»), — словоохотливость куда-то пропадает. «Победил» — и всё. Так «победил», что его потомкам, Владимиру и Мстиславу, пришлось опять воевать с «побежденными».
Во-вторых. Взгляните, товарищ Читатель, на направление движения войск, как оно описано в летописи. Победив хазар, чья столица была где-то на территории современной Астраханской области России, киевский правитель движется на Кавказ; это логично. Встречает осетин и адыгов, побеждает... и резко поворачивает на север. После чего побеждает великороссов... ладно-ладно, вятичей, которые тогда ещё не имели права именовать себя ни «великороссами», ни «русскими»... в общем, победил киевский князь наших предков, к вящей радости некоторых их потомков, — и... резко повернул на запад: «В год 6475. Пошел Святослав на Дунай на болгар. И бились обе стороны, и одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю, и сел княжить там в Переяславце», — вернув киевскому летописцу словоохотливость.
В-третьих. Заслуживает отдельного внимания список побеждённых Святославом на территории России: хазары, ясы, касоги, вятичи... Мы никого не забыли? Пойдя «покорять Волгу», — и успешно победив всех, кого встретил, отважный киевский правитель почему-то... «пропустил» волжских булгар. Которые, собственно, и стали хозяевами Нижней Волги по итогам борьбы Святослава с хазарским игом.
Если хотеть разглядеть в князе Святославе «русского Александра Македонского», — то его, конечно, можно в нём разглядеть. А вот если не хотеть...
Ко времени нападения Святослава Хазария уже была ослаблена арабо-хазарскими войнами. Которые, в общем и целом, сложились отнюдь не в пользу хазар: остановив арабское наступление на север, хазары потртили на это слишком много сил; постепенно Халифат вытеснял хазар с Кавказа; сил двигаться вверх по Волге у арабов не было, — а у хазар не было сил, чтобы изгнать завоевателей с Кавказа. Государство держалось из последних сил, — тут-то на Волгу и пришёл Святослав. Затем он отправился на Кавказ, — но осетины и адыги были готовы к встрече с захватчиками, и с Кавказа их выгнали. Впрочем, Святослав и не горел желанием побеждать их по-настоящему, — ему, как мне кажется, достаточно было нанести потери. Хоть какие-то; сперва — осетинам и адыгам, потом — вятичам. Чтобы ни древние великороссы, ни жители Северного Кавказа не смогли вступить в схватку за «Хазарское наследство».
Сбежав из России, Святослав отправляется на запад. Тут ему повезло: Дунайская «Булгария» (Болгария) и Византия были ослаблены войнами друг с другом, которые в Византии наложились на внутреннюю смуту. Победив болгар, Святослав попытался закрепиться на Дунае, — но византийцы обратились к печенегам, печенеги устроили набег на Киев, Святославу пришлось возвращаться домой. Ко времени его следующего вторжения в Болгарию византийцы уже смогли уладить внутренние дела, — поэтому Святослава, в итоге, из Болгарии выгнали. Впрочем, стратегическая цель киевского правителя была достигнута: Византии пришлось перебрасывать войска на Запад. А там, где раньше была Хазария, дела шли своим чередом, — на Нижней Волге крепло Исламское Государство... не то, которое запрещено на территории Российской Федерации, другое: Волжская Булгария... но с похожей идеологией. В течение следующих нескольких веков вояки Волжской Булгарии будут, время от времени, устраивать набеги на российских славян; в 1107 году, например, пострадал Суздаль.
Задумываясь над тем, кто же продиктовал Святославу его стратегическую цель, невозможно не вспомнить такого упоминаемого в «Повести временных лет» деятеля, как Малк Любечанин. Тот самый, дочь которого, называемая в летописи Малушей, была князю Святославу то ли любовницей, то ли наложницей, то ли младшей женой, — в общем, у Святослава с этой Малушей была связь; от этой связи родился сын, которого назвали Владимиром — будущий Владимир Красно Солнышко... сейчас не об этом. Насчёт того, кто такой был Малк Любечанин, «историки» выдумали много разных версий, чтобы скрыть самую очевидную. Которая заключается в том, что «Малк» — это Малх («Имя рабу было Малх»); дальше можно было бы вспомнить, что Любеч когда-то принадлежал хазарам, у хазар государственной религией был иудаизм... Понятное дело, такая версия никому не нравится. Но может быть такое, что самая очевидная версия шибочна... потому что «Малка», на самом деле, звали не Малх, а Малик. И в Любеч он «приехал»... может, из Булгарии, может, из самого Халифата.
И нетрудно предположить наличие у этого самого Малка-Малика стратегической цели, которая отнюдь не ограничивались «переделом на Волге». Нет, этот фанатик идеи Всемирного Халифата смотрел гораздо дальше. Тут, всё-таки, надо вспомнить о внуке Малка, который вошёл в историю, как Владимир Красно Солнышко. Он стал крестителем Руси... но первоначальные намерения его были... несколько иными.
Вот, как о них рассказывает «Повесть временных лет»: «В год 6494. Пришли болгары магометанской веры, говоря: «Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету». И спросил Владимир: «Какова же вера ваша?». Они же ответили: «Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то и на том», и другую всякую ложь говорили, о которой и писать стыдно. Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть». Последующий отказ Владимира от принятия магометанской веры летопись объясняет... склонностью князя к алкоголизму: «Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье, напротив, сказал он: «Руси есть веселие пить: не можем без того быть»», — судить не берусь, но мне кажется, что это может оскорбить религиозные чувства христиан.
Предполагаю, Владимир действительно склонялся к принятию магометанской веры, — под воздействием своего окружения. Примечательно, что после испытания вер из «Повести временных лет»... навсегда исчезает Добрыня, брат матери Владимира. Последнее упоминание о нём: «В год 6493. Пошел Владимир на болгар в ладьях с дядею своим Добрынею, а торков привел берегом на конях; и победил болгар. Сказал Добрыня Владимиру: «Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не давать — пойдем, поищем себе лапотников». И заключил Владимир мир с болгарами, и клятву дали друг другу, и сказали болгары: «Тогда не будет между нами мира, когда камень станет плавать, а хмель — тонуть». И вернулся Владимир в Киев», — непосредственно предшествует визиту в Киев болгар магометанской веры. С какими именно болгарами взаимодействовали Владимир и Добрыня, — дунайскими или волжскими, — летопись не уточняет. Последовательность событий же намекает на то, что дядя Добрыня (Джабар?) устроил племяннику ознакомительную экскурсию, целью которой было показать преимущества болгарской государственности. Государственности именно Волжской Булгарии. После чего в Киев явились проповедники. Дядя предполагал, что его племяннику проповедь понравится. Так и вышло, но... киевское «простонародье» было настроено явно в пользу «греков». Владимир, в конце концов, принял решение не воевать против собственного народа, — болгарские проповедники отправились восвояси, а дядя Добрыня исчез из истории.
Комментариев нет:
Отправить комментарий