Если какой-то человек страстно желает обладать неким благом, но при этом столь же страстно не желает это благо производить... и даже как-либо участвовать в его производстве... или, на худой конец, участвовать в производстве каких-то других благ, которые можно было бы обменять на желаемое... как назвать такого человека? Можно ли не назвать его безумцем?
Теперь представим, что вот такой безумец, страстно желающий чем-то обладать, но при этом ни в какую не желающий участвовать в производстве этого, ещё и предъявляет к окружающим какие-то требования... на основании своего желания. Других оснований нет, но безумец выдвигает лозунг: "Дайте!", - который постепенно превращается в: "Дайте немедленно!!!", - а потом и в: "Дайте, а то убивать начну!". Найдутся ли люди, которые станут отрицать, что это уже не просто безумие, а безумие, опасное для общества?
Найдутся такие люди! Во всяком случае, в Советском Союзе они нашлись. И их было много, и они, в конце концов, приобрели в советском обществе такой вес, что советский общественный порядок просто-напросто рухнул. Рухнул из-за безумия, охватившего значительную часть советских граждан.
Чтобы было понятно: безумие - не есть нечто "идеальное". Мысли в голове человека "идеальны", - а вот степень соответствия этих мыслей тому, что человека окружает, является очень даже материальным обстоятельством. Вполне материально состояние зрения (и органов чувств) животного (включая и людей, рассматриваемых с точки зрения их "животной составляющей"); животное с ослабленным зрением и вообще расстроенным восприятием - становится материально слабее, хуже выживает в окружающей среде, нуждается во внешней помощи. Состояние сознания людей - то же самое; безумный не только производит всякие "смешные" высказывания-"умозаключения", - он чисто физически становится менее работоспособным (о боеспособности нечего и говорить).
Безумие жителей "позднего" СССР возникло не само по себе, - оно, в значительной мере, было создано "лучшей в мире" системой образования, существовавшей в СССР. Системой образования в широком смысле: не только школа, но и средства массовой информации, искусство, - всё вбивало советским гражданам в головы безумные (и смертоносные для советского общества) установки. Что на производство (а прежде, конечно же, в армию) идут "тупые" и "неудачники", что попадать "к станку" - вообще "позорно", а нужно "устраиваться", желательно так, чтобы не работать не только руками, но и головой тоже (кто много работает головой, тот "заучка", "ботаник" и вообще "странный", непонятный и неприятный человек), - и брать пример с тех, кто "устроился" лучше всех. После смерти Сталина (грубо говоря; на самом деле, при Сталине было не сильно лучше, просто при Сталине с этим хоть как-то пытались бороться) этому учили советских детей, - но не просто учили, а подкрепляя это научение всем образом жизни... жизни, которую обучаемые видели вокруг себя. Оскорбительные определения для "неудачников", идущих "к станку", в советской школе, вообще-то, только "проскакивали", - за слишком откровенное оскорбление рабочего класса интеллигента даже в 80-ые могли наказать, и даже жестоко наказать, - но этого было достаточно, потому что "проскакивало" словесное описание того, что новые поколения советских людей и так постоянно видели перед своими глазами.
Причин у того, что в Советском Союзе всё происходило именно так, как происходило — много. Первая и главная, основополагающая — коммунистическое строительство велось в (изначально) отсталой стране. Советские люди и так-то были первопроходцами, — а им приходилось иметь дело с обстоятельствами, которые вообще никак невозможно было предусмотреть. Страна с изначально отсталым хозяйством, находящаяся во враждебном окружении, была обречена на то, чтобы иметь потребность в выращивании массы интеллигентов («Кадры, овладевшие новой техникой, решают все»... а нужно ещё и над гуманитарной составляющей работать); раз нужно выращивать интеллигенцию, — значит, требуется прививать молодёжи желание идти в институт, а не к станку. Отсюда до появления у той самой молодёжи — ничего не понимающей о происходящем вокруг, потому что так не было никогда в прошлом, и даже все доступные книжки рассказывают совершенно про другое, — отвращения к производственному труду... очень недолго. Желания интеллигентов, — а они хотели сохранить себя... и очень не хотели стоять у станка сами, а уж мысль о том, что к станку вгонят их детей, вообще внушала пошедшим на службу Советской власти интеллигентам отвращение, — на самом деле, имели не такое уж большое значение. Они могли искренне желать построения нового общества, — а условия жизни куда деть...
Теперь следует сказать о том, что же делать, чтобы то, что произошло с Советским Союзом, больше не повторилось. Если вдруг кто-нибудь где-нибудь опять возьмётся строить коммунизм, — как им действовать? Очень "просто": как только какой-нибудь интеллигент начнёт стонать о нехватке «колбасы», — его следует по-рабочему брать за шкирку и отправлять на производство колбасы... именно на тот участок, где в это время будут наибольшие трудности; если с переработкой мяса неурядицы - ставить болтуна к станку, а если что-то не ладится с животноводством - отправлять в деревню. Необоснованного насилия следовало бы избегать, - но никакой возможности отлынивать от работы, производящей те блага, желание обладать которыми интеллигентный болтун высказал, у интеллигентного болтуна быть не должно. Если интеллигентный болтун захотел обладать чем-нибудь "импортным", что в новом советском государстве (где бы оно ни возникло) не производится, - например, ему стало "мало бананов", - отправлять (строго!) туда, где производятся блага, которые можно было бы обменять на то, чего болтун желает.
И само собой, Я НИКОГО НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИЗЫВАЮ, просто размышляю над печальным советским опытом, С ТЕКУЩИМ РОССИЙСКИМ ПОЛИТИЧЕСКИМ МОМЕНТОМ ЭТО НЕ СВЯЗАНО НИКАК.
Основное правило жизни в коммунистическом обществе: от каждого по способностям - каждому по потребностям. С первых дней коммунистического строительства оно, разумеется, не может выполняться в полной мере, - но стремиться-то к этому нужно, с самого первого дня. Если человек громко и настойчиво заявляет, что ему мало колбасы, - значит, такова его потребность. Общество, строящее коммунизм, не может оставить эту потребность без внимания, - и просто-таки обязано позволить желающему больше колбасы проявить свои способности там, где эта колбаса производится.
Комментариев нет:
Отправить комментарий