Недавно взял в руки книжку российского исследователя Ванюкова "Эпоха застоя". Чтобы потом к этому не возвращаться, сразу приведу выходные данные: Ванюков Д.А. Эпоха застоя. - М.: ООО ТД "Издательство Мир книги", 2008. - 240 с. У меня с этим произведением получилось примерно то же, что с книгой Овчинникова про академика Лысенко, — купил, бегло просмотрел, отложил на время, потому что были более важные дела... и, так получилось, это самое "на время" растянулось почти на десятилетие (за которое, однако, в России, по большому счёту, мало что изменилось). Сейчас же мне хотелось поподробнее узнать про пресловутую "косыгинскую реформу", — и, промеж надоедливых либеральных штампов, отыскалось там кое-что любопытное:
"Реформа основного производственного звена - предприятия - не была подкреплена реформой центрального аппарата. Деятельность отраслевых министерств, планово-хозяйственных и других государственно-управленческих структур не была увязана с механизмами экономической реформы. В своей работе они продолжали опираться на административные методы, все более усиливая значение последних. Их аппарат увеличивался, возникали новые главки и другие подразделения. Фактическое принятие решений распределялось между многочисленными инстанциями партийно-хозяйственной иерархии, где все документы необходимо было "увязывать" и "согласовывать". В результате ведомственная разобщенность доходила до абсурда, когда, например, угольная шахта и металлургический комбинат, находящиеся в 5 км друг от друга, все вопросы взаимодействия решали через свои московские министерства и главки (...) По мнению В.Пантина и В.Лапкина, "реформа 1965 - 1968 гг. завершила переход к министерско-ведомственной форме организации промышленности... после чего эра реформ закончилась. Самостоятельность в осуществлении капиталовложений раскрепостила возможности отдельных ведомств, обеспечив им хозяйственную независимость друг от друга. Тем самым был усовершенствован механизм роста в условиях монополии и обеспечена дополнительная эмансипация партийного аппарата от непосредственной хозяйственной ответственности при сохранении за ним полновластия в определении хозяйственной политики"" (указанное издание, с. 35 - 37).
Могут, конечно, сказать, что тут нет ничего, кроме "грязной антисоветской клеветы"... но, вообще-то, объявлять это "грязной антисоветской клеветой" некому, потому что в среде "левее КПРФ" весь период после смерти Сталина (а иногда и после смерти Ленина) примерно так и оценивается (разве что, конечно, с иными смысловыми ударениями), — а сама Партия Зюганова, включая и всю окопавшуюся там "честную советскую бюрократию", об означенном историческом периоде говорит так:
"Однако задача создания производительных сил, соответствующих социалистическому способу производства, была решена далеко не полностью. Утвердившаяся в стране мобилизационная экономика обусловила предельно жёсткое огосударствление и централизацию многих сфер общественной жизни. Не был своевременно приведён в соответствие с потребностями производительных сил хозяйственный механизм. Рос бюрократизм, сдерживалась самоорганизация народа, снижались общественная энергия и инициатива трудящихся. Имели место серьёзные отступления от одного из ключевых принципов социализма “От каждого — по способностям, каждому — по его труду”. Достижения научно-технической революции не были в полной мере соединены с преимуществами социализма. Было допущено необоснованное забегание вперёд, что особенно проявилось в принятой в 1961 году третьей Программе КПСС. Главная задача, которая встала перед обществом, заключалась в том, чтобы перейти от прежних, во многом ещё несовершенных форм социализма к более зрелым его формам, обеспечить развитие в СССР реального социализма на собственной основе. Предстояло не только формально-юридически, а реально, на деле обобществить производство, добиться более высокого по сравнению с капитализмом уровня производительных сил и качества жизни народа, перейти к самоуправлению трудовых коллективов, использовать более действенные мотивы и стимулы к труду, последовательно создавать условия для гармоничного и всестороннего развития личности", —
то есть, на уровне собственной партийной программы, тоже признаёт, что... вот о том, что и "советчики", и "антисоветчики" хором признают, но (хором же) не понимают (и если всякого рода руководители-надзиратели скорее делают вид, то применительно к "простонародью", - особо обращаю на это внимание, как "убежденно-советскому", так и "убежденно-антисоветскому", - речь идёт именно об искреннем непонимании), нужно сказать подробнее.
Если производство обобществлено не столько на деле, сколько "лишь" (о значении этого "лишь" ниже будет кое-что сказано) формально-юридически, если "аппарат" эмансипируется от непосредственной хозяйственной ответственности при сохранении за ним основных рычагов управления хозяйством, — то что, собственно говоря, это означает по сути? Не означает ли это, что реально "аппарат" становится частным собственником имеющихся в стране средств производства, — и даже не одним-единственным частным собственником (единой "акционерной компанией"), но этакой совокупностью нескольких "акционерных обществ" (ибо "Самостоятельность в осуществлении капиталовложений раскрепостила возможности отдельных ведомств, обеспечив им хозяйственную независимость друг от друга")?
А раз так, — то выходит, что со времён "перестройки" и по сей день буржуазные пропагандисты, бичуя недостатки "административно-командной системы", обличают вовсе не социализм (как они сами говорят), но строй, подозрительно похожий на капитализм. Их "критика социализма" является, по существу, критикой капитализма, и ничто не мешает в этой тираде: "Фактическое принятие решений распределялось между многочисленными инстанциями партийно-хозяйственной иерархии, где все документы необходимо было "увязывать" и "согласовывать"", — заменить "партийно-хозяйственную" иерархию на "корпоративную", смысл останется тот же самый. Положение, когда "угольная шахта и металлургический комбинат, находящиеся в 5 км друг от друга, все вопросы взаимодействия решали через свои московские министерства и главки", выглядит "абсурдным", — но разве оно станет выглядеть лучше, если "московские министерства и главки" заменить на разных частных собственников, у которых главные офисы находятся в разных городах (за тысячи километров от места размещения шахты и комбината), финансовая деятельность идёт через заграничные "офшоры", а друг друга они, при этом, не переносят на дух (имея на то, как свободные рыночные акторы, полное право), из-за чего комбинату приходится "решать вопросы взаимодействия" с другой шахтой, находящейся за сто километров от него, а шахте — с другим металлургическим комбинатом, отстоящим на двести километров?
Не думаю, что, вскрывая вышеуказанное пропагандистское мошенничество (в качестве "изъянов социализма" преподносятся недостатки, присущие как раз капитализму), я окажусь первопроходцем. Такое, наверняка, и высказывалось не раз ("грамотных экономистов" среди российской левой общественности немного, но они есть), и в голову приходило много кому. Но нужно идти дальше. Болячкам, порождённым недобитым рынком, либеральными пропагандистами "прописывалось" рыночное же "лечение", — но чего хотели широкие массы заразившейся либеральными представлениями советской общественности? Вопрос этот имеет отношение не только к будущему, но и к настоящему, так как по сей день среди народа имеет некоторое распространение представление, согласно которому "страной по-прежнему управляет партийная бюрократия". Либеральному "простонародью" видится "недобитый Совок", который нужно наконец "правильно реформировать", — и вот здесь, с этого самого "правильно", начинается самое важное.
"Бюрократическая монополия" означает не просто частную собственность, но, по существу, ничем не ограниченную частную собственность. "Правящий бюрократ" — это, по сути дела, самодержавный хозяин. "Рыночное лечение" этой "бюрократической монополии", создание на её месте порядка с конкуренцией нескольких более мелких собственников, каждый из которых будет находиться в более сильной зависимости и от покупателей-потребителей, — должно бы, в этом случае, создать для частной собственности общественные ограничители, социализировать "бюрократическую монополию". Именно этот социалистический порыв является глубинной основой советского либерализма. "Правильный капитализм" (постоянно "не совпадающий" с тем, который получается в жизни) есть утопическое представление советских либералов, выражающее мечту об обществе, в котором все "хорошие работники" будут хозяевами, люди сами будут решать, что и как производить, производство будет разумно управляться, производиться будет то, что нужно потребителям... в общем, если отбросить разнообразную шелуху, строй, подозрительно похожий на коммунизм.
На деле, разумеется, всё это не работает. Используя порыв заражённой либеральными представлениями общественности, часть "советской бюрократии", в союзе с некоторыми представителями иных групп советского общества, лишь уничтожила сама себя, приобретя в ходе этого самоуничтожения те права и возможности, которых у "советских бюрократов" не было и быть не могло. Вчерашние партийный работник и комсомольский активист, ответственные перед партией и Советской властью, превратились в "свободных предпринимателей", которые не ответственны ни перед кем. Зародыш частной собственности, возникший в ходе экономических реформ 50-ых — 60-ых годов, ограниченный всем советским порядком, превратился в полноценную частную собственность, распространяющуюся не только на отдельные предприятия, но и на само государство. По-другому, при рыночном "лечении" болячек советского общества, и быть не могло; даже если бы советская общенародная собственность в конце "перестройки" была "честно" (кстати, вот любопытно, честная приватизация это как... всё разделить поровну, или подразумевается нечто иное) распилена между всеми "хорошими работниками", — именно сама конкуренция и привела бы (чем свободнее была бы конкуренция, тем быстрее) к вылету большинства этих "хороших работников" с рынка (пролетаризации), превращению наиболее удачливых "свободных предпринимателей" в "олигархов", постепенной монополизации... а если бы "правильное государство" вздумало по-настоящему "защищать конкуренцию" (от её необходимых последствий), искусственно поддерживая "на плаву" более слабых "игроков", это привело бы, разумеется, к усилению бюрократии (во всё большую зависимость от которой попадали бы "слабые игроки"... с соответствующими последствиями для всего "свободного рынка" в целом).
Прогрессивный выход из противоречий "Эпохи застоя" был возможен через поголовное вовлечение трудящихся в управление производством и всеобщее вооружение народа, — через, короче говоря, проведение мер, ускоряющих отмирание государства. Естественно, это потребовало бы ломки сложившегося общественного порядка, — в частности, например, "лучшей в мире" системы образования, — но она могла быть осуществлена сравнительно безболезненно... впрочем, те возможности упущены безвозвратно. СССР разрушен, — и всякое прогрессивное движение на "постсоветском" пространстве возможно теперь лишь на почве революционного (диалектического, созидательного) отрицания всего советского опыта (как, условно, "хрущевско-брежневского", прямо способствовавшего контрреволюции, так и "ленинско-сталинского", не создавшего для контрреволюции достаточно мощных препятствий). Восстановление Советской власти возможно и необходимо (и даже создание нового Советского Союза из тех или иных новых советских государств), — но совершенно невозможно какое-либо "возвращение в СССР", вне зависимости от того, какой из периодов его существования ("ленинский", "сталинский", "хрущевский", "брежневский", "андроповский", "горбачевский") признаётся "самым лучшим".
via МПГ "Октябрь-большевики". Издание "На ножах" https://octbol.livejournal.com/720986.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий