Фактическое закрытие журнала «Докса». Нападение на кинофестиваль «Артдокфест». Мартовский разгон «форума муниципальных депутатов». В конце концов, — по порядку изложения, но не по значению, конечно же, — история с Навальным, которого посадили-таки, как-то странно лечат в тюрьме... и уже на международном уровне обсуждается вопрос о том, что будет, «если Навальный умрет в тюрьме».
Похоже, уважаемый ельцинско-путинский режим решил провести погром либералов. Ничего удивительного в этом нет: соответствующий общественный запрос, — запрос на «перевоспитание» (с использованием мер не только «жестких», но и, если надо, выходящих за границы формального права) «распоясавшейся либеральной молодежи», — был выражен ещё в начале прошлого года, когда платежеспособная часть российского «простонародья» проголосовала рублём за фильм «Холоп». Сложился этот запрос из вполне естественного «низового» возмущения против «зажравшихся мажоров», являющегося частью недовольства всем капиталистическим строем в целом, — и целенаправленных усилий «верхов», которые постарались (и, видимо, не без успеха) направить народный гнев именно (и исключительно) на «золотую молодежь», чтобы «старшее поколение» угнетателей не пострадало. Существование в российском обществе такого запроса косвенно подтверждается и тем, что лица, которых уважаемое российское правительство считает экстремистами, вознамерились «для спасения Навального» вывести на улицы российских городов (всей России) 500 тысяч человек (именно такое количество участников было выбрано в качестве «психологической отметки»); даже если предположить (на каком основании?), что каждый из вышедших будет представлять сотню «поддерживающих идею», — то получится, что весь свой «потенциальный электорат» сподвижники Навального оценивают в 50 миллионов россиян, меж тем как в общей сложности в России проживает больше 140 миллионов человек (да, включая несовершеннолетних, но, как всем известно, на «митинги Навального» ходят и несовершеннолетние тоже), и 50 миллионов составляют явное меньшинство... а у оставшихся 90 «с лишним» миллионов, стало быть, сами «террористы» подозревают «запрос на расправу».
Остаётся, разумеется, вопрос, как сознательным людям из «низов» следует вести себя в складывающихся условиях. Тут, само собой, вспоминается «парадокс Нимеллера»: «Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я не был коммунистом. Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я не был социал-демократом. Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной — заступиться за меня было уже некому». Беда — в том, что это работает... только в одну сторону. То есть, если «молчать», когда «хватают противников режима, убеждения которых отличаются от твоих», — то, в самом деле, «когда придет твоя очередь», заступников может уже и не оказаться, и будет обидно; но вот если «не молчать», — то... нет никаких оснований полагать, что это обязательно принесёт хоть какую-то пользу. «Не молчание» может не принести никакой пользы, — а может даже нанести вред как самим «вступающимся» (которых схватят «за компанию»), так и... собственно «репрессированным» (если к «вступающимся» в обществе сложилось ещё более плохое отношение, чем к «жертвам расправы»).
Если некоторое государство начинает «хватать» какую-то одну определённую часть недовольных, — то остальным недовольным следует, прежде всего, принять это в расчёт, и всю свою дальнейшую деятельность строить с учётом того, что «включился хватательный механизм». Нужно изучать (ещё более внимательно, чем в «обычное» время) устройство этого государства, особенности работы «хватательного механизма» и психологию тех, кто непосредственно отвечает за его работу, отслеживать состояние «репрессивного аппарата» и изменения этого состояния с течением времени, — вот тогда недовольные смогут помочь и уже «схваченным», и самим себе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий