Моя память упорно возвращает меня на двенадцать лет назад, — вот даже и не знаю, почему. Видимо, старею.
И всё же, мне кажется, что о «Болотной» нужно сказать ещё кое-что. Это касается даже не столько «Болотной», какой она была, сколько того, какой она могла бы быть. Могла бы быть, если бы... товарищи Романов и Лундин остались живы. Все эти двенадцать лет, — и особенно последние десять лет, с тех пор, как мне окончательно стало ясно, что «Болотная» проиграла и всё заканчивается, — меня преследует мысль, что их личное присутствие там могло изменить всё. Понимаю, что со стороны смотрится глупо.