Профнепригодность

Как и следовало ожидать, статья журналиста Андреева о том, как Маркс хотел сжечь Одессу и разрушить Севастополь, не осталась без внимания российской "лево-патриотической" общественности. Собственно, 5 мая я ограничился концептуальным ответом на неё в том числе и потому, что надеялся, что ответ "по фактам" дадут те, кому за это деньги из государственного бюджета платят. Надежды эти мои, увы, оправдались не вполне.

Тут ведь дело всё вот в чём... Маркс, — в одиночку и вместе с Энгельсом, — за свою жизнь очень много чего написал. С фундаментальными теоретическими работами в собрании его сочинений соседствуют публицистические статьи-"однодневки", а уж если ко всему этому добавить переписку... В общем, имея перед собой электронные варианты томов собрания сочинений Маркса и Энгельса, надёргать оттуда можно цитат, "обосновывающих" почти всё, что угодно. Если дёргающий поставит перед собой задачу представить Маркса "воинствующим русофобом", — он, при должном старании, наверняка с ней справится; если дёргающий поставит перед собой задачу доказать, что Маркс, несмотря ни на что, очень любил Россию и желал ей процветания, то... он тоже, при должном старании, сможет справиться с ней. Поэтому в составлении "тематических цитатников" особого смысла нет; самое лёгкое, но и самое худшее, что может предпринять "защитник Маркса", который пожелает ответить на статьи, подобные статье Андреева, — это выписать из произведений Маркса "русофильские" цитаты и противопоставить их "русофобским".

Естественно, российская "лево-патриотическая" общественность двинулась именно по вышеописанному пути, самому лёгкому и самому худшему. В сравнительно свежем выпуске "Советской России" явилась статья широко известного в узких кругах философа Вахитова: "В ШАГЕ ОТ ФАШИЗМА". На её основе, пожалуй, можно было бы составить брошюру: "Как не нужно "защищать" Маркса". На написание такой брошюры у меня, однако, времени нет, — потому я сделаю по-другому: постараюсь показать, как должна бы была выглядеть соответствующая статья в "независимом народном издании"... чтобы я, ознакомившись с ней, посчитал, что зюгановцы, в кои-то веки, сделали хоть что-то полезное.

Концептуального ответа на обвинения Маркса в "русофобии" от зюгановцев ждать было бы нелепо. Они — важный элемент стабильности ельцинско-путинского антинародного режима, и было бы странно, если бы они начали бороться против самих себя. Стало быть, остаётся им "мочить" ненавистника Маркса. И Вахитов, в общем-то, пытается "замочить" Андреева, — но вот то, как он пытается это делать, ничего, кроме смеха, не вызывает.

Позволю себе не обосновывать цитатами и ссылками утверждение, что в Партии Зюганова очень любят нынешний "Социалистический Китай". Зюгановцы постоянно трясут "китайским опытом" где нужно и где не нужно. Но вот "проблемная ситуация": путинская пропаганда представляет Китай "стратегическим союзников" России (что зюгановцы всячески одобряют), в Китае тамошние "коммунисты" широко отмечают юбилей Маркса, — а в путинском официозе в это юбилейное время появляется статья, проникнутая ненавистью к нему. Ну как, казалось бы, "левые патриоты" могут не потоптаться на этом?! Однако "наши" — могут (прошу прощения за длинную цитату, но она нужна для того, чтобы стали излишними всякие пояснения): 

"В этом году европейская и мировая общественность широко празднует 200-летие со дня рождения Карла Маркса. На его малой родине, в Трире, с речью, посвященной историческому значению Маркса, выступил глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. В городе прошла масштабная выставка «Карл Маркс. Жизнь. Дело. Время», был установлен памятник знаменитому «жителю Рейнской провинции». Трудно было найти немецкую газету, которая в мае не написала бы о Марксе. В европейских и американских университетах прошли конференции и круглые столы, посвященные его наследию. Увидели свет новые фильмы, сериалы и книги о нем, его семье, его друге и соратнике Фридрихе Энгельсе. В частности, вышел франко-бельгийский сериал режиссера Рауля Пека «Молодой Карл Маркс» с весьма сочувственным прочтением фактов молодости гения. Сериал сразу же получил специальный приз Берлинского кинофестиваля. В Евросоюзе выпустили символическую купюру номиналом «0 евро» с портретом основоположника марксизма. Газета «Гардиан» объявила конкурс шаржей на Карла Маркса, конечно, не ради того, чтобы высмеять великого философа и экономиста, а чтобы в этой оригинальной форме «…вновь обратиться к идеям Маркса и Энгельса в свете сегодняшнего кризиса капитализма как модели глобального развития». В США «Манифест Коммунистической партии» занял 4-е место в списке рекомендуемой учебной литературы, а «Капитал» Маркса незадолго до этого был внесен в реестр духовного наследия ЮНЕСКО. Я специально обошел стороной чествования Маркса в кругах европейских и мировых левых движений и партий. Отечественный философ Эвальд Васильевич Ильенков сказал однажды: «Маркс – такой же «сын Запада», как Платон и Аристотель, как Декарт и Спиноза, как Руссо или Гегель, как Гете или Бетховен». Именно так его и воспринимают на Западе – как одного из великих представителей европейской культуры, наследие которого нужно ценить независимо от восприятия его политических взглядов. Именно поэтому Жан-Клод Юнкер, которого трудно заподозрить в симпатии к марксизму, согласился стать официальным представителем руководства Евросоюза на торжествах в Трире, а бывший глава Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали несколько лет назад написал биографию Маркса"

"Маркс - великий сын Запада". Занавес!..

Далее. Раз уж взялись "мочить" журналиста Андреева, — то неплохо бы рассмотреть вопрос о его профессиональной пригодности. Один из авторов "Родины", исторического (!!!) приложения к "Российской газете", стоит отметить, подставился просто шикарно. Как я уже отмечал неделю назад, некоторые "цитаты Маркса" он переписал у "известного русского историка Николая Ивановича Ульянова". Но если бы он у него только цитаты переписывал, — это ещё можно было бы списать на то, что оба исследователя работали с одними и теми же первоисточниками. Переписыванием цитат, однако, дело не обходится. Вот Ульянов образца 1968 года: "Никто никогда не говорил о России с такой проникновенной ненавистью, как Маркс; разве что его русские ученики, считавшие эту ненависть одной из самых святых и правых. «Оплот мировой реакции», «угроза свободному человечеству», «единственная причина существования милитаризма в Европе», «последний резерв и становой хребет объединенного деспотизма в Европе» - вот излюбленные его выражения". А вот — Андреев, 2018 год: "Мало кто даже из современных западных политиков говорит о России с такой проникновенной ненавистью, как это делал Карл Маркс (...) Россия по Марксу - "оплот мировой реакции", "угроза свободному человечеству", "единственная причина существования милитаризма в Европе", "последний резерв и становой хребет объединенного деспотизма в Европе", "враги революции сконцентрированы в России"". Даже переставлять слова местами Андрееву порой было лень... а о том, что в его "научной" статье нет никакой ссылки на Ульянова, я, пожалуй, промолчу.

И ладно бы, коли дело ограничивалось недобросовестным (вдвойненедобросовестным, поскольку Андреев обнёс своего единомышленника) заимствованием. В конце концов, Вахитов упоминает о том, что: "Достаточно зайти в интернет, как обнаружится множество статей и заметок, которые претендуют на то, чтобы открыть глаза русским людям (часто эти два слова пишутся с заглавных букв) на то, «каким же русофобом был немецкий ученый и политик, которому в России ставят памятники». Как правило, в них содержится тот же самый набор цитат (в основном из статей Маркса и Энгельса времен революции 1848 года и Крымской войны), который мы находим и в статье Андреева (что еще раз заставляет усомниться в том, что он прочитал все работы Маркса по русскому вопросу, и заставляет предположить, что, скорее всего, он прочел лишь несколько подобных «разоблачительных» статей в интернете)", — и отсутствие ссылок на конкретные материалы можно объяснить нежеланием лишний раз "рекламировать антисоветчину". Андреев, желая посильнее "укусить" Маркса, перешёл все границы разумного: "Молодой Маркс уделял много внимания Крымской войне, в которой переплелись разные интересы многих государств. Но одно в этой войне было бесспорным: агрессором выступала Турция, которую поддержали Англия и Франция. И именно их сторону безоговорочно принял человек, полный "самой радужной веры в русскую революцию"".

Напоминаю: статья про "сожжение Марксом Одессы" обнародована была не просто в официозе, а в официальном "историческом" издании, входящем в "список ВАК". И, стало быть, такие новости... Советские оценки причин Крымской войны я приводить не буду. Ограничусь "постсоветскими": "Назревала новая русско-турецкая война. Формальным поводом к ней послужило нарушение турецким правительством прав православной церкви в Палестине. По наущению Франции ключи от Вифлеемского храма, где молились как католики, так и православные, были переданы католическим священникам. Николай I, покровительствовавший христианско-православным народам Османской империи, сделал попытку принудить Турцию к повиновению и в 1853 году оккупировал автономные дунайские княжества Молдавию и Валахию. В ответ Турция объявила России войну", — и... дореволюционными: "Непосредственным поводом к войне послужил спор о святых местах в Иерусалиме. Когда, в 1853 г., Порта ответила отказом на требование русского посла, князя Меньшикова, о признании прав греческой церкви относительно святых мест, а также и привилегий православных христиан в Турции, император Николай I приказал русским войскам (80 тыс.) занять подчиненные султану дунайские княжества Молдавию и Валахию "в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России". Этим вызван был протест Порты, который, в свою очередь, привел к тому, что в Вене собрана была конференция уполномоченных Англии, Франции, Австрии и Пруссии. Результатом конференции была нота, посланная в Петербург и, к общему удивлению искателей войны, принятая императором Николаем безусловно. Тогда, по настоянию английского посла в Константинополе, Стратфорда-Редклифа, Порта предложила разные изменения в упомянутой ноте. На изменения эти согласия со стороны русского государя не последовало, вследствие чего Англия и Франция заключили между собой союз, с обязательством "защищать Константинополь, либо всякую местность Турции, в Европе и Азии, подвергнувшуюся нападению". 14 сентября Турция решила объявить войну России, а 27 октября 1853 г. французский и английский флоты, стоявшие в заливе Безик, прибыли в Босфор". Как можно заметить, "постсоветские" источники стыдливо замалчивают, от кого именно были автономны Дунайские княжества, а в дореволюционных не скрывается, что подчинялись эти румынские автономии именно турецкому султану, но одно обстоятельство, касающееся этой войны, не вызывает споров: какие бы события этому ни предшествовали, именно царская Россия в 1853 году первой начала военные действия, именно её войска вторглись на чужую территорию.

Вот тут-то, пожалуй, и заключается самое важное. В 1853 году Россия выступила агрессором, — какой бы демагогией это ни прикрывалось (а "защита прав православной церкви" в исполнении Николая I не могла быть ничем, кроме демагогии; это очень легко доказать, достаточно лишь внимательно посмотреть на портрет царя, сравнить с портретами его бородатых потомков, — первого, второго, третьего, - которых, действительно, отличал весьма своеобразный "религиозный фанатизм"... и вспомнить, как безбородые российские правители, начиная с самого Петра I, относились к "правам церкви"; при Николае I церковь стала получать от правительства больше денег, но и только). Россия была неправа. Страшно такое даже выговорить, не правда ли? Тем более применительно к той же Крымской войне, которая закончилась-то на нашей территории, неудачной, но героической защитой Севастополя. Есть все основания полагать, что широкие массы тогдашнего русского народа поддерживали царя в его попытке "защитить православных", — а уж сочувствие защитникам Севастополя и вовсе не подлежит никакому сомнению.

Однако умение признавать собственную неправоту - это именно то, что отличает по-настоящему великие, жизнеспособные (выражение Энгельса, кстати) народы от обитателей карибского захолустья. Даже самое примитивное, на грани выпадения из истории находящееся, племя способно думать о себе: "Мы - самые лучшие и всегда во всем правы", — но лишь великие народы способны взглянуть на себя, своё прошлое и настоящее трезво. Это, кстати, справедливо и в обратную сторону: если в самом глухом захолустье пробуждается мысль, - то захолустье перестаёт быть захолустьем. От "лево-патриотической" публики, видимо, не стоит и ждать, что она когда-нибудь сможет разглядеть в народной жизни классовую борьбу и связанные с нею интересы, — но вот это-то (что свой народ может быть неправ, и, если он неправ, ему следует признать свою неправоту) должно быть доступно её пониманию (в конце концов, первое масштабное признание неправоты предков у русских произошло тысячу лет назад, когда ещё даже газет не было)!.. Увы. Пока тут всё глухо, — вот и Вахитов ударяется в рассуждения о "славянофобии" Маркса и Энгельса: "Отношение Маркса и Энгельса к славянам было сложным и неоднозначным (хотя со временем оно менялось в лучшую сторону). Об этом нужно заявить прямо и открыто, если мы хотим по-настоящему отразить нападки на классиков. Однако дело было вовсе не в личных предубеждениях Маркса и Энгельса. Дело в том, что основоположники марксизма выросли и жили в обществе, где была распространена славянофобия и, без сомнений, они впитали с детства соответствующие стереотипы. Немцы, особенно южные, всегда отличались нелюбовью к славянам". Ну вспомнил бы хоть, ёлки-палки, о том, что и славяне (включая великороссов), до XIX века включительно, тоже не отличались любовью к немцам... но всё глухо. "Россия не может быть неправой потому что не может быть неправой никогда", — проносится нехитрая мысль в гаснущем национальном самосознании, превращающемся из национального в захолустное. Путь возвращения в историю известен давно: "Если бы славяне в какую-нибудь эпоху своего угнетения начали новую революционную историю, они уже этим одним доказали бы свою жизнеспособность. Революция с этого самого момента была бы заинтересована в их освобождении, и частные интересы немцев и мадьяр отступили бы перед более важными интересами европейской революции" (Маркс и Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 6, с. 299), — но, видно, желающих пройти по нему среди "патриотической" общественности не слишком много.