В связи с уже две недели проводящимся в ельцинско-путинском государстве чемпионатом мира по футболу в российском обществе, — во всяком случае, в значительной его части, и части «низовой», — стало вызревать некое настроение недовольства. Это недовольство связано не с «отвратительной организацией» (она, кстати, не так уж и плоха, несмотря на отдельные провалы), «высоченными ценами» или, в конце концов, «провалом сборной» (она, как раз, выступает вполне прилично), — в общем, не с тем, по поводу чего вспышек недовольства заранее можно было ожидать. Больше того: если недовольных попросить выразить словами, что именно их не устраивает, — они, скорее всего, либо назовут какие-то несущественные поводы (и будет понятно, что суть не в этом), либо вообще ничего не смогут ответить. Сейчас я попробую объяснить, что именно стало причиной возникновения вышеописанного настроения.
Не думаю, что для кого-то является тайной, что россиян в течение последних двадцати пяти лет, — со времени ельцинского государственного переворота (а предварительная работа началась ещё раньше), — последовательно лишали свободы. Свобода слова, свобода уличных собраний, свобода союзов, — все те права, которые обычно даются гражданам демократических буржуазных государств, в новообразованном самодержавном буржуазном государстве последовательно отбирались... и, в общем-то, это было естественно.
Не является большой тайной и то, что сильнее всего самодержавные «преобразования» били по русскому народу и вообще по «русской части» России. «Татарская» и «чеченская» (или «кавказская»; все эти обозначения условны, но Вы, товарищ Читатель, надеюсь, поймёте, о чём именно идёт речь) части страны тоже страдали, — но здесь наступление самодержавия имело свои особенности, приводившие к тому, что даже «простые» «татары» и «чеченцы» (особенно те из них, которые обладали развитым «национальным самосознанием»), в конечном итоге, оказывались значительно более свободными, чем «простые русские»... во всяком случае, у них оказывалось значительно больше пространства для самовыражения. Уже к началу десятых годов нынешнего века это привело к отвратительным (по крайней мере, для русской общественности) перекосам: «кавказская» молодёжь вовсю танцевала лезгинку в центре Москвы (отплясывая настолько лихо, что, в конце концов, и «кавказские» официальные лица, и «кавказская» общественность стали возмущаться), — а русские если и могли сходить хороводом в центре Грозного, то только под присмотром местных чиновников. Само собой разумеется, русские девушки вовсю «вешались» на «кавказцев», — и русскую общественность это, само собой, раздражало даже сильнее, чем лезгинка на Красной площади.
Теперь, к концу десятых годов... по сути, мало что изменилось. Конечно, после «Манежной-2010» и «Бирюлева-2013» (а ещё в связи с тем, что, повторюсь, самодержавный порядок наступал и на «кавказскую» и «татарскую» части России, а не только на «русскую») лезгинки в центрах русских городов стало поменьше, да и вообще «кавказская» молодёжь стала вести себя потише (самые буйные её представители выехали в Сирию, а некоторые и на Донбасс), — но, в целом, «соотношение несвободы» никуда не делось. «Стреляющие свадьбы» по Москве, например, как катались, так и катаются... да и русские девушки не перестали тянуться к «кавказцам». Однако общее «закручивание гаек» сделало своё дело: «соотношение несвободы» стало менее заметным, и у массы русского «простонародья» сложилось впечатление, что свободы в России нет ни у кого, за исключением «царя» и ближайших «придворных». Путинская пропаганда, в общем и целом, даже и не отрицала этого, — скорее старалась убедить «простолюдинов» в том, что такой порядок является «естественным», что-де «на Руси всегда так было».
Разумеется, происходящее в России не могли не замечать и за границей. Восприятие России как несвободной страны довольно прочно укоренилось в крупнейших «западных» СМИ, — и, надо полагать, в широких массах «западной» общественности.
Повторю самое важное из сказанного ранее: к началу нынешнего чемпионата мира по футболу и в России, и за рубежом было широко распространено представление, согласно которому в России свободы нет ни у кого, кроме «царя» и его приближенных. В связи с этим «западные» журналисты, похоже, вполне искренне опасались, что зарубежные гости чемпионата, приехав в Россию, попадут под «тоталитарный каток». Действительность... внезапно оказалась совсем иной. Неожиданно«маниакальный контроль отступил», и приехавшие в ельцинско-путинское государство иностранцы получили возможность вести себя так, как привыкли. Поговаривают, это уже существенно улучшило «международный имидж» России, — но есть тут, разумеется, и издержки.
Русская общественность весьма болезненно воспринимала лезгинку в центре Москвы и «стреляющие свадьбы», — но... танцевали лезигнку и катались со стрельбой, всё-таки, граждане России. Попустительство буржуазного начальства в отношении «московской лезгинки» мало кому нравилось, вызывало возмущение, — но, в конечном счёте, нередко воспринималось, как «государево решение»; чеченцы государю более любы, чем русские, — и, в соответствии с русской традицией, «белый царь», в общем-то, имел на такое соотношение пристрастий «моральное право» (потому что пристрастия у «белого царя» могут быть какими угодно, он, в конце концов, может даже предпочитать немцев). А тут, стало быть, в Россию нагрянули иностранцы. И «государевых людей» в них уже никак не разглядеть, — они просто заплатили за билеты. И вот когда «гостям» разрешается устраивать «Дни мертвых» в непосредственной близости от Московского Кремля, а русским в то же самое время запрещается митинговать против повышения пенсионного возраста, — у русских появляется нехорошее ощущение, что это они стали гостями в своём собственном доме. И сразу всплывает в памяти только-только начавшая забываться «лезгинка в центре Москвы», — ну, а предсказуемо свободное поведение русских девиц наносит по национальному самолюбию добивающий удар. Всё это усугубляется тем, что «лезгинку на Красной площади» по телевизору если и показывали, то мельком, — а вот «фестивали болельщиков» транслируются вовсю, целыми днями и по всем телеканалам. Сознание собственной слабости, — ныне живущие поколения русских дерутся плохо (если не получают приказ, а приказа не ожидается), и, в массе своей, русские это вполне осознают, — изящно дополняет всё остальное, создавая неприятный и, вообще говоря, опасный настрой. Опасный хотя бы потому, что может толкнуть людей на необдуманные действия... как раз тогда, когда «верхи», похоже, от «низов» только этого и ждут.
Комментариев нет:
Отправить комментарий