Не про печенегов

 С «программной» статьёй российского «национального лидера», — в дальнейшем буду исходить из того, что он написал её самостоятельно, — про Украину ознакомился только в прошедшие выходные. Не спешил, поскольку всё, что сам хотел сказать по «Украинскому вопросу», сказал ещё в мае, и было у меня предчувствие, что ничего сильно нового я у Путина не прочту... что примечательно, это предчувствие меня не обмануло.

Небольшое техническое замечание: я теперь буду писать исключительно «в Украине». Не для того, чтобы сделать приятно украинским националистам или неприятно российским «патриотам-государственниками», — а просто ради того, что так Пушкин писал. А чтобы никто не ушёл обиженным, когда и если речь зайдёт о делах, творящихся несколько севернее Чернигова и западнее Брянска, — буду писать: «на Беларуси»; потому что слово «Беларусь» очевидным образом происходит от слова «Русь» (каково происхождение любимого российскими «патриотами-государственниками» словечка «Белоруссия», пусть они сами подумают, если у них есть, чем думать, конечно), а когда речь заходит о Руси, русские люди употребляют предлог «на», так на Руси заведено. А теперь, стало быть — к «украинской» статье Путина.

Начинает российский «национальный лидер» свою статью с опасного захода: «И русские, и украинцы, и белорусы - наследники Древней Руси, являвшейся крупнейшим государством Европы», — из которого, если быть последовательным, придётся сделать вывод, что все три «законные наследницы Руси», Российская Федерация, Украина и Беларусь, имеют равные права на всё её, Древней Руси, «наследство». Эту опасность Путин осознаёт, — потому далее следует мелкое мошенничество: российский «национальный лидер» пытается представить дело так, что Древняя Русь была якобы современным буржуазным национальным государством, и при том государством именно великорусской нации. Однако прямо заявить подобное не решается, — иначе это было бы уже крупное мошенничество, — потому получается смешно:

Славянские и другие племена на громадном пространстве - от Ладоги, Новгорода, Пскова до Киева и Чернигова - были объединены одним языком (сейчас мы называем его древнерусским), хозяйственными связями, властью князей династии Рюриковичей. А после крещения Руси - и одной православной верой. Духовный выбор Святого Владимира, который был и Новгородским, и Великим Киевским князем, и сегодня во многом определяет наше родство

Ну да, ну да. Десяток славянских племён (поляне, радимичи, кривичи, вятичи, северяне и так далее), да десяток финно-угорских племён (мещера, весь и так далее), да племя русов (которое авторы «Повести временных лет» считали германским, но есть и иные мнения), — все они, конечно же, были объединены одним литературным языком, а именно языком Пушкина, Чехова, Сковороды и Леси Россиянки (украинскому президенту Зеленскому отвечать на путинскую «историческую» ахинею не требуется, поскольку «Квартал 95» ответил на неё лет семь назад). 

Что касается духовного выбора Святого Владимира, — то он, действительно, объединил некоторых обитателей Руси... с грузинами, эфиопами и, прежде всего, константинопольскими греками. Теми самыми, которым путинские пропагандисты три года назад объявили «священную войну», по ходу которой один видный пропагандист (имеющий, по совместительству, сан митрополита РПЦ) бегал жаловаться на «нехороших» греков в Ватикан. А вот что касается «объединения на громадном пространстве», то с этим, — судя по всё той же «Повести временных лет», на которую российский «национальный лидер» ссылается, — дело обстояло похуже: «Такой волхв объявился и при Глебе в Новгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь: "Предвижу все" и, хуля веру христианскую, уверял, что "перейду по Волхову перед всем народом". И была смута в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение, встал и сказал: "Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу, пусть ко кресту идет". И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута великая между ними». В общем, выбор Святого Владимира на Руси приняли отнюдь не все, многие на громадном пространстве держались за свои традиционные ценности... которые, кстати, сильно отличались от одного племени к другому: «Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые - свой нрав. Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводит ее накануне, а на следующий день приносят за нее - что дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывали, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон», — сведения об этом сохранила для потомков "Повесть временных лет", как и о том, что некоторые племенные различия между восточными славянами сохранялись не только во времена Владимира Крестителя, но и во времена, когда, собственно, составлялась «Повесть».

Что же до власти князей династии Рюриковичей... то вся «Повесть временных лет» переполнена рассказами о том, как эти князья, «сидевшие» по разным городам Руси (и опиравшиеся, соответственно, на разные восточнославянские племена, не брезгуя пользоваться помощью из-за границы, в том числе финансовой), постоянно воевали друг с другом, вплоть до: «В год 6523 (1015). Когда Владимир собрался идти против Ярослава, Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего», — и, соответственно, делили землю между собой, а вовсе не «объединяли» её: «В год 6534 (1026). Ярослав собрал воинов многих, и пришел в Киев, и заключил мир с братом своим Мстиславом у Городца. И разделили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту. И начали жить мирно и в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в стране». 

В общем, не была Киевская Русь (буду использовать этот термин, принятый в советской историографии) единым национальным государством, — это было государство феодальное, объединявшее разные племена, подчинявшиеся (отнюдь не безусловно, там ещё в каждой местности было своё вечевое самоуправление, более или менее сильное) Рюриковичам. Представители восточнославянских племён, — «основного населения» Киевской Руси, — говорили на более-менее близких друг к другу диалектах, имевших некую общую языковую основу... но единого национального языка у них не было и быть не могло. В дальнейшем эти племенные языки сближались, и в XVII веке могли начать сливаться в единый общерусский язык, который стал бы языком единой общерусской нации... но этого не произошло, поскольку московские цари приняли политическое решение: жителей Малой и Белой Руси «в русский язык» не пускать, — а великорусское «простонародье», не сознавая того, поддержало это гадкое решение, признав «хохлов» людьми второго сорта.

Меж тем, российский «национальный лидер», опираясь на уже совершённое мошенничество с «Древнерусским национальным государством», рассказывает, как его центр «перешел в Москву», — так, мол, «история распорядилась», — пересказывает школьный учебник и добирается до воссоединения Украины с Россией. Добирается — и врёт:

В ходе затяжной войны Русского государства с Речью Посполитой некоторые из гетманов, наследников Б. Хмельницкого, то "отлагались" от Москвы, то искали поддержки у Швеции, Польши, Турции. Но, повторю, для народа война носила, по сути, освободительный характер. Она завершилась Андрусовским перемирием 1667 года. Окончательные итоги закрепил "Вечный мир" 1686 года. В состав Русского государства вошли город Киев и земли левобережья Днепра, включая Полтавщину, Черниговщину, а также Запорожье. Их жители воссоединились с основной частью русского православного народа. За самой этой областью утвердилось название - "Малая Русь" (Малороссия). Название "Украина" тогда использовалось чаще в значении, в котором древнерусское слово "окраина" встречается в письменных источниках ещё с XII века, когда речь шла о различных порубежных территориях. А слово "украинец", если судить также по архивным документам, первоначально означало пограничных служилых людей, обеспечивавших защиту внешних рубежей. На Правобережье, оставшемся в Речи Посполитой, реставрировались старые порядки, усилился социальный и религиозный гнёт. Левобережье, земли, взятые под защиту единого государства, напротив, стали активно развиваться. Сюда массово переселялись жители с другого берега Днепра. Они искали поддержки у людей одного языка и, конечно, одной веры

Прежде всего. Название «Украина», в самом деле, «использовалось чаще в значении, в котором древнерусское слово "окраина" встречается в письменных источниках ещё с XII века, когда речь шла о различных порубежных территориях», — но не «тогда», а как раз с XII века до XVII. Потом же одна из «окраин», — «Слободская», — получила от царей некоторые права автономного государственного образования, и с тех-то пор её жителей стали называть «украинцами», подразумевая отдельный народ. Поскольку народ этот был поставлено в особые условия по сравнению с «основной частью русского православного народа», — то, вполне закономерно, среди этой «основной части» возникли чувства зависти и злости, начала вызревать ненависть к «хохлам».

Естественно, после национально-освободительной войны под руководством Богдана Хмельницкого никакого «воссоединения с основной частью русского православного народа» жителей Малой Руси не произошло и не могло произойти: вместо этого российские цари благословили создание на землях Малой Руси «гетманства - по сути, автономного государственного образования со своим особым внутренним устройством» (как сам Путин признаёт). Для малороссийского «простонародья» это обернулось не «активным развитием», а «Руиной»: тридцатилетней (точнее, полувековой, если учитывать правление гетмана Мазепы, а его стоит учесть) междоусобицей, по ходу которой малороссийское «простонародье» тянулось к Москве, — это правда, — а Москва, в свою очередь... последовательно сдавала местных вожаков «пророссийского» движения: Якова Барабаша, Мартына Пушкаря, Василия Кочубея, Ивана Искру, — вместе со всеми, кто шёл за ними, разумеется. Не менее подло российские правители вели себя и по отношению к жителям Правобережья: одна выдача полякам Ивана Гонты чего стоит. При всём при том, отдельных «малороссов» в великорусский народ всё-таки «пускали»... на тех же правах, на которых туда «пускали» людей с эфиопской, шотландской и прочей «немецкой» кровью. «Приняли» в русский народ «эфиопа» Пушкина, — ну, и «хохла» Гоголя приняли. Одного «хохла» на сотни тысяч отвергнутых.

Вот так, постепенно, «простые» жители Малой Руси и превратились в украинскую нацию, отношения которой с нацией великорусской к началу XX века, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Царские пропагандисты болтали о «триедином народе», — а «внизу», среди «простого народа», зрела взаимная ненависть. После того, как Российская империя рухнула под тяжестью собственного маразма, — эта ненависть начала прорываться наружу. К счастью, в «российской» части империи власть, в конце концов, оказалась в руках большевиков, марксистов и, к тому же, национал-мазохистов. Российских «патриотов-государственников» большевики загнали в землю, — и тогда-то, после того, как словечко «хохол» истинно русские люди стали бояться употреблять вслух, возникли условия для того, чтобы взаимная ненависть ослабела, и началось сближение. В конце концов, — после того, как в землю, вслед за сторонниками «единой и неделимой России», отправились и украинские «национал-коммунисты», — русские и украинцы, в основной массе, пришли к состоянию единства, стали одним народом, частями большого советского народа, работниками единого народнохозяйственного комплекса, цели работы которого определялись потребностями коммунистического строительства; большинство украинцев выучило русский язык (не забыв и свой родной), — а большинство русских научилось с уважением относиться к украинской культуре. 

Увы, уничтожить «государственный патриотизм» до конца большевикам не удалось, — и с середины прошлого века эта мерзость начала потихоньку-помаленьку возрождаться: русские снова стали употреблять в речи словечко «хохол» и кичиться собственным «старшинством»; в ответ на это и среди украинцев стала распространяться русофобия, кое-где принявшая вид почитания Бандеры и прочих фашистских прихвостней. Со второй половины 80-ых годов прошлого века, когда контрреволюционная интеллигенция начала открыто устанавливать на советской земле буржуазные отношения, — вся эта гадость стала разливаться в советском обществе бурным потоком. Соответствующие процессы, к слову, затронули и церковь: в частности, упоминаемая Путиным «широкая автономия Украинской Православной Церкви» началась 27 октября 1990 года, и инициатором «автономизации» стал... митрополит киевский Филарет, тот самый, который позже провозгласил себя «Патриархом Киевским», за что его весь Русский Мир ненавидит.

После того, как Советский Союз, по инициативе новоявленных российских капиталистов, был расчленён, — напряжённость в отношениях между «хохлами» и «москалями» продолжила нарастать. В Украине ненависть к «москалям» приобрела острые формы, — в России неприязнь к «хохлам» является, в основном, хронической и скрытой, но с 2014 года российская буржуазно-государственная пропаганда написала на своём знамени: «Россия — не Украина и никогда такой не станет!». И вот теперь российский «национальный лидер» заявляет украинцам: «Шаг за шагом Украину втягивали в опасную геополитическую игру, цель которой - превратить Украину в барьер между Европой и Россией, в плацдарм против России. Неизбежно пришло время, когда концепция "Украина - не Россия" уже не устраивала. Потребовалась "анти-Россия", с чем мы никогда не смиримся (...) И скажу одно: Россия никогда не была и не будет "анти-Украиной"», — «МЫ никогда не станем такими, как ВЫ!»; разглагольствует об «одном народе», — и бормочет, что «Россия фактически была ограблена», а «ограбили» её большевики, в пользу Украины и «народа Украины» (который, между прочим, и в Союзе, и до, немало сделал, немало жизней своих сынов и дочерей отдал для того, чтобы «Историческая Россия» стала такой, какой мы её знаем). Мерзость торжествует, отравляя жизнь трудящихся по обе стороны российско-украинской границы, — и лишь совместная борьба русских и украинских рабочих может положить конец её буйству.