В Санкт-Петербурге женщина попыталась поджечь банку с порохом в детском спортивном клубе. Об этом сообщает «Фонтанка». По данным издания, она пришла в детский клуб на проспекте Ударников и начала угрожать поджогом. Приехавшие полицейские не застали ее на месте, но обнаружили в мусорном баке возле учреждения банку с надписью «Бездымный охотничий порох». Позже женщину задержали на том же проспекте и доставили в полицию, в отношении нее составили административный протокол о мелком хулиганстве
Это малозаметное и обошедшееся без «серьезных» последствий происшествие стало вторым за прошлую неделю случаем, когда в Ленинграде терроризировали детей, с последующей оглаской. Первое такое происшествие, правда, получило огласку гораздо более широкую: «Срочные сообщения в эти минуты приходят из Колпинского района Санкт-Петербурга. Как передают информагенства, там в квартире жилого дома забаррикадировался мужчина, он удерживает шестерых детей», — о нём, вот, даже по телевизору рассказали.
О том, что происходит в Ленинграде в последние недели рассуждать, по понятным причинам, очень трудно: слишком многое ушло «под ковер», который в данном случае является многослойным, и один из его слоёв имеет вид «противоэпидемических мер» (которые на противоэпидемические меры не очень-то похожи, но буржуазное начальство велит относиться к ним именно так). Соответственно, чуть ли не все новости с берегов Невы начинают выглядеть, как имеющие «глубокий смысл»... при том, что большая их часть вполне может не иметь вообще никакого.
Вот, например: «Житель Санкт-Петербурга Алексей Вербицкий, которого арестовали за убийство пассажира, сделавшего ему замечание из-за отсутствия маски, оказался ковид-диссидентом (...) В ходе ссоры 40-летний уроженец Оренбурга нанес сделавшему замечание мужчине множественные проникающие ножевые ранения, от которых он скончался», — читаешь такое и осознаёшь, что за этим сообщением, довольно широко разошедшимся по буржуазным СМИ, может скрываться всё, что угодно.
Возможно, в самом деле, ковид-энтузиаст встретил ковид-диссидента, — и их принципиальная дискуссия перешла в практическую плоскость. Быть может, просто в ленинградской «маршрутке» (в условиях нарастающего невроза) встретились два одиночества, — и средства имитации противоэпидемической работы послужили лишь поводом для выхода их отношений на новый уровень (в качестве которого могло послужить всё, что угодно). Не исключено, что случившееся — некая полицейская провокация, призванная оправдать усиливающийся «масочный террор». Но может быть ещё и так, что и это происшествие, и его огласка имеют очень глубокий смысл, как бы символизируя собой окончательную победу «уральских» над «питерскими» (тем более, что «уральским», как выясняется, свойственен некий скепсис по поводу мер, которые они сами же и внедряют, выстраивая свой новый особый порядок управления страной; вот, например, повелитель российского здравоохранения Мурашко недавно, будучи за границей, объявил, что «в введении тотального масочного режима в России нет смысла из-за большой территории страны»... и тут же сослался на «постановление главного санитарного врача», в котором, как раз, содержится требование «лицам, находящимся на территории Российской Федерации, обеспечить ношение гигиенических масок для защиты органов дыхания в местах массового пребывания людей, в общественном транспорте, такси, на парковках, в лифтах»).
Каков «сакральный» смысл сообщений о «питерских терактах против детей» — мне, понятное дело, знать не дано. А с первым смыслом всё более-менее ясно: город, уже давно провозглашённый «столицей сумасшедших», постепенно погружают в пучину безумия, — и широкая огласка событий, относящихся к этому погружению, сама является важной составной частью происходящего.
Комментариев нет:
Отправить комментарий