Екатерининский перерыв

 На этой неделе, — если не произойдёт чего-то такого, о чём надо будет написать срочно, — мне хотелось бы поговорить о целях-пожеланиях той части российской общественности, которая не просто поддерживает уважаемую (ничего общего не имеющую с агрессивной войной) Специальную Операцию нашей русской освободительной армии на территории Украины, но хочет большего. При этом разговоре никак не обойтись без обращения к истории русско-украинских взаимоотношений, и сегодня — как раз об этом.

К этому вопросу я обращаюсь не в первый раз; понимаю, что многим то, о чём я пишу, не нравится, — но убеждён, что без этого нельзя. «Украинский вопрос» для всех русских — это вопрос «противный», вопрос, в прямо смысле слова, «токсичный», очень многое в жизни русского общества отравляющий и могущий отравить. Так было всегда, — с тех самых пор, как украинский народ был отделён от русского, — и это будет продолжаться до тех пор, пока хотя бы среди передовых русских людей не выработается чёткое понимание, что тут к чему и откуда взялось. В прошлом веке русские большевики уже подходили к этому пониманию, но вся общественная атмосфера Российской империи времён загнивания не позволила им дойти по этому пути до конца: русские большевики почувствовали вину перед «хохлами», признали «долг Украине», — но тем самым было выработано одностороннее понимание вопроса, а путь к пониманию другой стороны оказался закрыт. Тогда, по итогам, украинцев просто признали за отдельную нацию, равноправную с русской, — а этого, в силу особенностей взаимоотношений между «москалями» и «хохлами», было недостаточно, поскольку многие украинцы (насколько я пониманию) и прежде, и тогда, и очень долго после, вплоть до нынешних дней нуждались ещё и в праве на возможность признания (не знаю, как это сказать проще) полноценными (не «младшими», а именно такими же, как все прочие) русскими; даже из крепко держащихся за «украинскую идентичность» многие хватаются за неё именно ради права не быть «хохлами» в «Русском мире».

То есть, грубо говоря, в Российской империи Романовых украинцев последовательно лишали права быть (полноценными) русскими, навязывая им положение «младшей ветви»; после 1917 года им было дано право быть полноценным народом, — существовать как отдельная нация, имеющая те же права, что и великорусская, — но право быть русскими за ними не было закреплено... на деле украинец, желавший быть русским, в Советском Союзе им и становился, — но для «русской улицы» он всё равно оставался «хохлом», и никакие усилия Советской власти этого не изменили (потому что направлены они были только на утверждение существования отдельной украинской нации и привитие русским уважительного отношения к ней). Короче говоря, в СССР украинцев рассматривали просто как отдельный народ, иной по отношению к русским; родство между русскими и украинцами признавалось (и подчёркивалось), — но рассматривалось только как прошлое дело; в этом состояла ошибка, — которая, в конце концов, и открыла путь для искривления в другую сторону, для торжества великорусского и украинского национализмов на обломках Союза... которое, в свою очередь, в силу всё тех же причин, сделало столкновение украинцев и россиян почти неизбежным (потому что общего слишком много).

Выше я сказал, что в империи Романовых, (первой) Российской империи, украинцев последовательно лишали права быть русскими. Это так — но... не совсем. Если присмотреться, то усилия русских царей по созданию украинской (и белорусской) наций в истории довольно чётко делятся на два этапа... между которыми наличествует перерыв постепенности, продолжавшийся несколько десятилетий. Возможно, не будь его, — взаимоотношения между «тремя ветвями русского народа» складывались иначе, и сейчас в Восточной Европе происходили бы совсем иные события. Но получилось так, как получилось, — и об этом стоит рассказать отдельно.

Первый (его можно назвать «Царским») этап строительства украинской нации русскими царями начался, по всей видимости, сразу после того, как на русском престоле утвердилась династия Романовых. Ещё до восстания Хмельницкого Романовы создали на юго-западе своего царства полу-государственное образование, известное как Слободская Украйна, — после же присоединения земель Левобережной Украины не стали брать пример со своих предшественников (Рюриковичей) и приводить местное «простонародье» и местную «элиту» к «общему русскому знаменателю», а, вместо этого, дали местной старшине сохранить собственную автономную государственность (Гетманщина)... время от времени проявляя просто поразительную терпимость к поведению этой старшины.

Примерно с конца XVIII века начался второй этап («Имперский») осуществления того же проекта, —  автономной государственности на украинской земле уже не было, но царская пропаганда постепенно приучала великороссов к Украине, так что к концу XIX столетия и самые тёмные, и наиболее сознательные русские люди не сомневались: там, на берегах Днепра — что-то совсем отдельное... как бы наше — но — не наше; а развитие украинского национального самосознания, в то же время, подавляли, но не добивали, — делая, в конечном счёте, всё для того, чтобы оно развивалось... вот именно так, как оно развивалось, со всеми (местами совершенно отвратительными) перекосами.

А между двумя этапами «национального строительства на Днепре» в середине XVIII века случился перерыв. Связан он с деятельностью русской царицы (императрицы) Екатерины II Великой. Не будучи Романовой ни по происхождению, ни по воспитанию, оказавшись у власти чуть ли не революционным путём, — София Асканиер проводила в русском вопросе совершенно особую (по сравнению с другими представителями династии Романовых) политику. Линию, которой она придерживалась, можно, пожалуй, обозначить как русский национализм «европейского вида»; для того времени она была, скорее, прогрессивной, — а уж если учесть обстоятельства места... 

Общее направление «русской политики» Екатерины II заключалось в том, что на основе всего русского православного населения строилась единая нация; «водораздел» проходил (как это часто бывало в то время) именно по религиозной линии, — в («полноправную») русскую нацию «брали» всех, русских, исповедовавших православие нового обряда. Уже через пару лет после своего воцарения Екатерина закрыла Украинский проект; Гетманщина была упразднена, на территории Украины начали (запоздало!) приниматься меры «приведения к общерусскому знаменателю», местное «простонародье» было поставлено в такое же экономическое положение, что и великорусское... это означало утверждение на украинской земле обычного крепостничества, которое, впрочем, пришло на смену вовсе не «казацкой вольнице». Следом закрылся Польский проект, в котором украинцам, жившим на правом берегу Днепра, русские цари определили роль «тарана» (с помощью которого, при необходимости, «расшатывалась» не только Польша, а и вся Восточная Европа): в начале своего правления Екатерина по инерции совершила по отношению к жителям Правобережья последнюю подлость, направив русские войска на подавление «Колиивщины», — но затем последовали разделы Польши, по итогам которых земли Правобережной Украины и (будущей) Беларуси вошли в состав России. Систему всеобщего народного образования на русском языке императрица, разумеется, не создала, — но кое-какие шаги были предприняты и на этом направлении.

По всей видимости, «националистическая» политика Екатерины II оказала влияние и на ход Крестьянской войны под предводительством Пугачева: русским царём («чудом спасшимся императором Петром III») Пугачева признали, — вполне официально, — «инородцы» (татары, башкиры, калмыки, казахи) и неполноправное русское население (казаки-старообрядцы); с широкими массами собственно русского православного населения, которое тоже поднималось на борьбу, Пугачеву, в конечном счёте, так и не удалось найти общий язык, — что, в итоге, и предопределило поражение восстания.

Стоит отметить, что наследники, — хотя именно в годы её правления Российская империя достигла наивысшего могущества, на некоторое время став одной из ведущих мировых держав, — Екатерину II... невзлюбили. Уже её сын Павел I издал «Акт о престолонаследии», задним числом лишивший её прав на русский престол; тут надо вспомнить, что и в Российской Федерации, по итогам всенародного голосования 2020 года, уважаемый Основной Закон был изменён таким образом, что Екатерина II теперь не смогла бы стать главой государства. Последующие российские цари продолжали строить украинскую нацию, — а о «безмерной похоти» царицы Екатерины и прочих её «чудачествах» в Российской империи рассказывалось чуть ли не на уровне официальной историографии. В советские годы (не считая, разве что, самых первых лет Советской власти) отношение к ней стало помягче, — даже тогда, когда речь заходила о восстании Пугачева или разделах Польши, про роль лично Екатерины в этих событиях старались либо не упоминать вовсе, либо рассказывать скороговоркой. Ну, а в «постсоветские» времена пошла новая волна, — наряду со стародавними анекдотцами о «похотливой царице» (они теперь отчасти экранизированы) на неё стали «вешать» вообще всё подряд... вплоть до продажи Аляски («Эх, корона Российской Империи, Екатерина, ты была не права»), которую на самом деле осуществил совсем другой российский правитель.