#Коронавирус и конец общества

ЭПИГРАФ
С Красной Армией Деникин справится, я знаю. Расстелились наши пики с Дона до Дунаю.
Сергей Есенин, «Песнь о великом походе» (1924 год)
КОНЕЦ ЭПИГРАФА

«Борьба с пандемией коронавируса», которую путинская Россия, — и её «верхи», и, вынужденно, её «низы», — без особого успеха ведёт уже третий месяц, привела, говорят, к возникновению «новой нормальности», в которой нам всем придётся жить то ли очень долго, то ли вообще всегда. Не так давно путинский «Роспотребнадзор» обрисовал, как эта самая «новая нормальность» должна выглядеть: «Держать социальную дистанцию в 1,5-2 метра, носить маски и перчатки в общественных местах придется как минимум до конца 2020 года. Эти нормы вошли в правила по профилактике новой коронавирусной инфекции, которые подписала глава Роспотребнадзора Анна Попова. Они будут действовать до 1 января 2021 года».

Итак, как минимум до конца нынешнего года россиянам официально предписано шарахаться друг от друга, — а в случае, если начальство сочтёт, что подданные проявляют недостаточную сознательность, оно «оставляет за собой право вернуться к мерам социальной разобщенности». Тут стоит говорить прямо: ради «защиты здоровья граждан» буржуазное начальство занялось уничтожением общественной жизни как таковой, — потому что, оказывается, при общении между людьми существует риск чем-нибудь заразиться. Этот риск, — надо отметить, — существовал на протяжении всей человеческой истории, но только сейчас буржуазные чиновники и их добровольные помощники «справа» и «слева» вдруг осознали то, какой страшной опасности подвергли себя древние люди, когда вылезли из пещеры. 

Теперь, наконец-то, поставлен вопрос о цене прогресса, — и решено, что весь этот общественный прогресс не стоит и слезинки ребёнка. Точнее, — поскольку появление детей влечёт за собой дополнительные риски, ведь «ученые пока не знают, влияет ли, и если влияет, то какие последствия несет COVID-19 для беременности и здоровья новорождённых», — слезинки старика. Или, если уж совсем точно, — поскольку, оказывается, у стариков, «охраняемых от коронавируса», от «самоизоляции» ухудшается состояние здоровья и пропадает желание жить, — слезинки... ну, в общем, чьей-то слезинки, отстаньте уже от ответственных работников, озабоченных защитой общественного здоровья. В конце концов, каждому ведь понятно, что слезинка, которая не должна быть пролита, — и ради сохранения которой в глазу общество должно остаться дома, — принадлежит именно ему, ответственному и профессиональному работнику общественного здравоохранения.

Мне в своё время приходилось отмечать, что профессиональные врачи, вообще говоря, кровно заинтересованы в том, чтобы в обществе было определённое количество больных и ещё большее число тех, кто не следит за своим здоровьем, — иначе «профессионал» останется без работы; теперь жизнь заставляет добавить, что врач-«профессионал» не заинтересован не только в том, чтобы остаться без работы, но и в том, чтобы переработать... и если у врачей, для которых их работа является ещё и призванием, эта «профессиональная лень» выражена слабее, то у массы нынешних «профессиональных медиков» она стоит, пожалуй, на самом-самом первом месте. Что бы ни стояло за «карантинными мероприятиями», проводящимися в России и «западных странах» ради «снижения нагрузки на систему здравоохранения», — у лозунга «Растянуть пики!» ещё до того, как он был провозглашён, имелась готовая социальная база, и весьма широкая. Люди, всегда думавшие про себя, что их повседневная работа, за которую им платят деньги (и ради исполнения которой им, между прочим, позволяется не стоять у станка), является прямо-таки нечеловеческим подвигом (не то что у какого-нибудь слесаря), — нынче получают удовлетворение; их «подвиг» официально признан, а внезапно возникшие жалобы на отсутствие средств защиты и общее состояние «оптимизированного» здравоохранения ни у кого не вызывают вопроса, а почему это «профессионалы» раньше молчали, хотя «оптимизация здравоохранения» произошла не вчера, а нехватка средств защиты была и год назад, и два, и, подозреваю, все десять.

Впрочем, потому ведь и молчали... потому и будут молчать дальше, получив от начальства взятку за «успешную борьбу с пандемией коронавируса», — плату за свою роль в представлении, награду за молчаливое покрытие преступлений, совершаемых против общественного здоровья. Ведь врачи, выполнявшие свою работу во время «борьбы с пандемией» — это герои, тут вопросов быть не может... вот рабочие, в то же самое время производившие продукты питания, дававшие обществу свет и тепло, поддерживавшие работу «стратегических предприятий», — каждый рабочий день перемещавшиеся, между прочим, по тем самым улицам, на которые начальство не рекомендовало выходить, — они просто делали свою работу, им никаких доплат не полагается, концертов в их честь не закатят, а врачи, конечно же, другое дело. Интеллигентский «профессионализм» — это, если что, самая лучшая затычка для рта, даже лучше, чем те самые доплаты. Хотя, конечно, молчать будут не все, да и не всем будет позволено промолчать; тогда уста «профессионалов» исторгнут что-нибудь вроде: «Медик также высказался о необходимости носить маски и перчатки на улице. Он согласен с тем, что это не полезно и неудобно. Но подчеркнул, что нужно, дабы свести социальные контакты к минимуму. Если человек находится на улице, СИЗы не имеют смысла, но если собирается обниматься, маска спасет. Вероятно, ношение СИЗов приведет к грибковым инфекциям, такая возможность есть. Но пока это только рассуждения» (чтобы все понимали, пресловутая внебольничная пневмония может, по своему источнику, быть не только вирусной, но и грибковой), — и обществу надо будет принять с благодарностью, что в качестве средства для «сведения социальных контактов к минимуму» предписывается ношение масок, а не обмазывание экскрементами. 

«Пандемия коронавируса», что бы ни стояло за нею и чем бы она ни закончилась, уже показала со всей наглядностью и отчётливостью, что «сообщество профессиональных врачей» ради сохранения своего общественного положения готово не задумываясь одобрить («экспертно») уничтожение общества. Между тем, постановка вопроса о «социальном разобщении», — то есть, уничтожении обществом самого себя, переходе «самоизоляции» в самоуничтожение, — резко меняет цену этого самого вопроса. Народ может очень многим пожертвовать ради спасения представителей «групп риска», — но тогда, когда встаёт вопрос о выживании самого народа, ни о каких «группах риска» речи быть уже не может, речь может идти только об общественном спасении. Советский народ, в своё время, пожертвовал жизнями более чем 10 % своих людей (ещё примерно такая же часть советских людей в то же время была искалечена), — ради своего выживания, ради сохранения советского общества, — и эта цена не была неприемлемой, как не была бы неприемлемой никакая цена общественного спасения.