Тезисы по "Белорусскому вопросу"

Сегодня, думается, мне самое время вернуться к «Белорусскому вопросу», — хотя бы для того, чтобы объяснить, почему это я, никогда не бывший поклонником «Бацьки» (точнее, переставший быть таковым очень-очень давно), теперь вдруг стал его критически поддерживать. Уже намекал, что это не я изменился — это внешние обстоятельства изменились... но нужно рассказать об этом подробнее. Может быть, мои соображения и ещё кому-нибудь помогут разобраться в происходящем.

1. Противостояние между Россией и Беларусью не является конфликтом империалиста-захватчика и независимого национального государства, отстаивающего свою независимость.  По той простой причине, что сама современная Беларусь — государство империалистическое, имеющее «экономические колонии» чуть ли не по всему миру, и, в частности, в России. «Государственному» (кратко говоря, находящемуся в частной собственности лично «Бацьки», как единоличного правителя государства) и частному белорусскому капиталу принадлежат в России самые разные активы: нефтяные месторождения, сборочные производства, гостиницы, — не говоря о различной степени прозрачности «схемах» международной торговли, в которые «встроены» белорусские «звенья»... 

2. Беларусь находится в экономической зависимости от России, — и эта зависимость является основополагающей и многое определяющей. Основой могущества возникшей на обломках Советского Союза ельцинско-путинской России (по существу, Второй Российской империи) являются захваченные новоявленной российской буржуазией рычаги управления единым народно-хозяйственным комплексом СССР; несмотря на «деиндустриализацию» (уничтожение созданных в ходе коммунистического строительства избыточных для капитализма производительных сил), прокатившуюся по «постсоветскому пространству», остатки этого единого комплекса продолжают составлять основу экономики во всех «постсоветских» государственных образованиях (включая даже Прибалтику), — а это, в свою очередь, прикручивает «постсоветское пространство» к московскому «Центру». Лукашенко, принимая меры для сохранения «советского наследства» на своей земле, — почти не разрушая оказавшиеся в его руках предприятия, но и толком не развивая «промышленную базу» (настоящее развитие потребовало бы уничтожения многих старых предприятий и создания совершенно новых, что сломало бы зависимость от «Московского Центра»... но, вместе с тем, очень сильно переломало бы и всё белорусское общество, на что «Бацька» идти не собирался), — сделал всё от него зависящее, чтобы эта зависимость от «Москвы» сохранилась и укрепилась.

3. В то же самое время, и Россия находится в экономической зависимости от Беларуси. Российский рынок завален белорусскими продовольственными товарами и ширпотребом, на МАЗах и БЕЛАЗах работает чуть ли не вся российская промышленность, комбайны «Гомсельмаша» и трактора «Беларус» с производными (а стало быть, и запасные части к ним) — одна из основ сельского хозяйства и ЖКХ... при желании, всё это можно заместить продукцией российского производства, но это потребует от «хозяев России» чрезвычайно значительных усилий, а воли прикладывать их пока не просматривается (ко всему прочему, это затратно). Кроме того, не следует забывать о том, что с конца 2016 года специальные подразделения белорусских силовых структур могут принимать участие в «контртеррористических операциях» на территории России, а с прошлого года на российской территории стали работать и обычные белорусские «сыщики». Сознательно сохраняя зависимость Беларуси от «Москвы», — Лукашенко, в то же время, сделала всё, что было в его силах, чтобы и Россия оказалась в сильнейшей зависимости от Беларуси. Вместо того, чтобы разрушать единый народнохозяйственный комплекс, «Бацька» попытался, — и не без успеха, — сделать Минск вторым «Центром» этого комплекса, вывести в Беларусь некоторые рычаги управления. «Союзное государство» и другие «интеграционные проекты» представляют собой оглавление этих империалистических усилий «Бацьки».

4. В связи с изложенным, нужно сделать уточнение о природе режима Лукашенко. Режим «Бацьки» — особый бонапартистский режим, представляющий собой высшую ступень исторического развития бонапартизма. Если обычно бонапартизм — это бюрократия, вставшая «над» пролетариатом и буржуазией, получившая относительную независимость от «хозяев экономики», то в лице «Бацьки» человечество впервые столкнулось с Наполеоном-фабрикантом, правителем, являющимся, в то же время, и крупнейшим частным собственником, который непосредственно распоряжается средствами производства («государственной собственностью»). Зачатки чего-то подобного можно обнаружить в любом бонапартистском режиме, — но впервые непосредственным правителем государства становится «крупный предприниматель», впервые «бюрократ» начинает самостоятельно распоряжаться средствами производства (продолжая, при этом, оставаться «бюрократом» и лавировать между пролетариями и другими капиталистами внутри данного государства, между «Востоком» и «Западом» в международных отношениях). Это роднит режим Лукашенко с российским самодержавием; и, — несколько отвлекаясь, — делает режим «Бацьки» по-настоящему страшным. Возник порядок, при котором одно лицо безраздельно распоряжается не только средствами производства, но и жизнями миллионов людей. Вот, например, в этом году, когда во всём мире началась «борьба с пандемией коронавируса», — «Бацька», судя по всему, принял правильные решения, честь ему и хвала... но это были правильные решения, единолично принятые одним частным лицом; если бы этот человек захотел пойти иным путём, — вся Беларусь была бы обязана сидеть по домам, и на улицу не мог бы выйти вообще никто и никогда (тем более что, вообще говоря, лозунг «Лучше оставаться дома» с самых «лихих девяностых» мог бы красоваться на знамени империи Лукашенко). Сейчас «Бацька» захотел правильно провести противоэпидемическую работу, — а четыре года назад захотел повысить пенсионный возраст... и повысил. При этом, данный порядок, будучи российскому самодержавию близкородственным, — это, всё-таки, не царизм... поскольку нет правящей династии и двора, зато есть писанный закон, который, пусть чисто формально, стоит выше «великого князя» и является источником его необъятных полномочий (для расширения которых приходится всякий раз издавать новые законы).

5. Несмотря на всё вышеизложенное, говорить о полноценном белорусском империализме нельзя. Белорусского в современной Беларуси лишь чуточку больше, чем в Пруссии, какой она была во времена борьбы за создание единого Германского государства (вспоминаю об этом с намерением) было, собственно, прусского. Племя пруссов в Средние Века вырезали немецкие крестоносцы; белорусов никто не вырезал, и по сей день в Беларуси живёт некоторое количество людей, говорящих и мыслящих на белорусском языке (одном из государственных языков), — но они составляют сравнительно ничтожное меньшинство населения и не имеют существенного политического влияния (как так вышло, вопрос отдельный). Подавляющее же большинство населения Беларуси — это русские (лица, принадлежащие к русской нации); они, — включая и большинство «белорусских националистов», — мыслят и общаются между собой в быту на русском языке, а белорусский используют лишь в чисто политических целях, дабы выразить неподчинение «Москве» (или сделать вид, что «против Москвы»). При этом, обе части русской нации, — «московская» и «минская», — принадлежат к одной культуре (в которой существенный вес имеет советская составляющая; тут, кстати, можно вспомнить, что среди подписантов позорного «Письма сорока двух», наряду с российскими бывшими интеллигентными людьми, были и «белорусские националисты», — Василь Быков и Алесь Адамович... а это был конец 1993 года, когда «Союзного государства» ещё в помине не было, а в Белоруссии происходил «расцвет национального самосознания»), живут одной экономической жизнью, да и территориальное их разделение не является (во всяком случае, до этого года не являлось) жёстким. К слову, в примерно таком же положении, в каком в Беларуси находятся белорусы, — на Украине находятся русины, только их язык не является там государственным (а политический проект «Украина-Русь» украинские капиталисты держат про запас).

6. Конфликт между «Москвой» и «Минском», Россией и Беларусью, — есть, таким образом, не конфликт между разными национальными государствами, а русское междоусобное противостояние. Оба русских государственных образования имеют притязания на весь целиком «Русский Мир» и всё «постсоветское пространство», — а то, что «Бацька» в последние двадцать лет как бы поостыл к этому, объясняется лишь сравнительной слабостью «минского режима». В конце «лихих девяностых», как известно, «питерские» не пустили «Бацьку» на «русский престол», — а затем и сами выдвинули проект вхождения Беларуси в состав России «шестью областями», на российских условиях... и только поэтому «Бацька» стал «белорусским националистом». При этом, взаимная зависимость России и Беларуси никуда не делась, — лишь в последние годы «Бацька» принял некоторые меры для того, чтобы несколько больше отделить свою «вотчину» от «владений питерских», — и не девается; по сути дела, российское и белорусское государства представляют собой «две головы» русского империализма, ведущие отчаянную борьбу между собой. Положение, которое занимают друг относительно друга белорусская и российская части русского империализма, — можно сравнить с взаимным положением Пруссии и Австро-Венгрии во времена Объединения Германии. При этом, «компактная», «одно-национальная» (на «Минской территории» проживают представители многих этнических групп, — почти такое же пёстрое разнообразие, как и в России, — но, усилиями «Бацьки», там создана единая русскоязычная «политическая нация», гражданская общность) и обладающая сравнительно хорошими дорогами Беларусь представляется похожей именно на Пруссию, — в противоположность «Российской Австрии», где по меньшей мере некоторые нации (помимо русской) явно находятся в «более равном» положении, и чем дальше, тем больше проявляется наклонность к распаду единого культурного пространства. Это — не хорошо и не плохо... во всяком случае, я сейчас не собираюсь как-либо это оценивать; просто на сегодняшний день положение вещей таково, это нужно учитывать.

7. Так называемое «белорусское националистическое движение» в том виде, в каком оно существует со второй половины 80-ых годов прошлого века и по сей день, — это такой же боевой отряд российского империализма, как и так называемое «украинское националистическое движение». Как и нынешние украинские «бандеровцы», нынешние белорусские «змагары» являются плодом и развитием разработок реакционной части КГБ СССР, — «унаследованным» российскими капиталистами вместе с вышеупомянутыми рычагами управления «постсоветским» народно-хозяйственным комплексом, местом в Совете Безопасности ООН и прочим советским добром (тут можно вспомнить, например, о том, что «Имя Быкова фигурировало в списке подписавших Письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о Солженицыне и Сахарове, однако сам он позже отрицал своё участие в этом письме»; в московских архивах вполне могут и до сих пор храниться документы, доказывающие, что «совесть белорусской нации» не только «участвовала», но и участвовала непосредственно в составлении... и подобного компромата может быть припасено много-много, не только на покойных «духовных вождей», но и на ныне живущих «координаторов»). В течение всего правления Лукашенко они выступают, как пособники и помощники российского империализма, и скрывать это с каждым годом становится всё более сложно: в 1996 году «Минская весна» (сорвавшая уже почти свершившийся блиц-аншлюс Беларуси и России, открывавший «Бацьке» дорогу прямиком в Кремль; к слову, к «белорусским националистам» тогда примкнули и белорусские зюгановцы, вскоре ушедшие в «жесткую оппозицию» и, в конце концов, переименовавшие своё объединение из «Партии коммунистов» в «Справедливый мир»... десятилетие спустя подобный манёвр, с уходом части «коммунистов», — «семигинцев», —  в «Справедливую партию», был повторён в России, последствия чего проявляются ещё и сегодня) ещё выглядела как обычная борьба за независимость, помощь «националистической» белорусской оппозиции «Газпрому» в деле захвата «Белтрансгаза» (2010 год) могла показаться случайной, а нынче «белорусские патриоты» сражаются за банкира «Газпрома» Бабарико (в случае опасности убегая, естественно, в Москву) и ничего не стесняются... если сейчас режим «Бацьки» выстоит, а в России ничего не поменяется, лет через пять «мирные протесты против Лукашенко», видимо, возглавит лично Миллер.

8. Вопрос о том, кого поддерживать (и поддерживать ли вообще кого-либо) в русской междоусобице — чисто тактический для коммунистов. Порядок, который выстроил «Бацька», несёт рабочему классу «стабильную» безработицу, низкие и выплачиваемые с перебоями зарплаты, существенное ограничение свободы союзов и почти полную невозможность самостоятельного политического развития. Однако «Московский» порядок сейчас — это «масочно-перчаточный режим». После того, как «дорогие россияне» вступили в «борьбу с пандемией коронавируса», их государство, по некоторым признаком, начало разваливаться, «национальный лидер» ушёл в самоизоляцию, те, кто мог бы его заменить, теряют авторитет... не исключено, что нынешний «бросок на Белоруссию» российского империализма связан как раз с тем, что некоторые деятели ожидают в ближайшее время российский «Парад суверенитетов», а в случае его начала «Бацьке» придётся вмешиваться и «подбирать», по самой меньшей мере, граничащие с Беларусью российские области, а может и что-то большее.