Как мне представляется, самый главный проигравший в истории с Навальным — это... ведомство Бастрыкина. И дело тут не в том, что я являюсь «преданным болельщиком» этого ведомства... я, насколько это возможно, внимательно слежу за жизнью «гвардии» Бастрыкина, но нет, «гвардейцы» пока ещё не мерещатся мне в каждом углу. Просто в том углу, где уже лет пять находится Навальный, присутствие «гвардии» слишком заметно.
Российский «главный следователь» ведь не только (по некоторым данным) выделил «Штабу Навального» служебную телефонную линию, — он ещё и, предположительно, посвятил «главному борцу с коррупцией» несколько стихотворений, в которых... как бы это сказать помягче, чтобы никого не обидеть... выражено глубоко личное отношение. То есть, — опять же, сугубо моё предположение, ничего не утверждаю, потому что нельзя такое утверждать, — примерно с 2013 года (когда Навального впервые «осудили и посадили»... а потом сразу выпустили) «Лидер Оппозиции» был для Бастрыкина любимой игрушкой. Именно в качестве таковой он в 2017-ом выводил на улицы людей, требуя отставки Медведева (я это не поддерживал, потому что в качестве главы правительства ельцинско-путинского государства Медведев меня вполне устраивал... и, скажу даже ещё более скандальную вещь, меня бы, — при условии, что существующий государственный порядок, который мне не нравится, нельзя изменить, — полностью устроило, если бы Медведев опять занял в данном государстве должность президента; про подлую «Пенсионную реформу» я не забыл, просто у меня есть подозрение, что стань в 2012 году главой путинского правительства не Медведев, а кто-то другой, эта «реформа» могла начаться гораздо раньше), — и вся последующая «активность радикальной оппозиции» тоже, в конечном счёте, направлялась «гвардией Бастрыкина», являясь составной частью борьбы этой, особо обиженной, части «питерских» за сохранение остатков своего авторитета.
И вот, значит, в прошлом году, — под шумок всем известных событий, — с Навальным произошло то, что произошло; проследовал он по маршруту «Омск — Берлин — Москва», — и оказался-таки в узилище. То есть: в 2013 году его, угрожая посадить надолго, подвесили на крючок... а в 2020-ом посадили, и, таким образом, крючок был сломан. Навальный теперь сидит, — а «держать» его «гвардейцам» Бастрыкина, получается, уже нечем, он теперь в других руках. Лишился Бастрыкин любимой игрушки, — а вместе с нею и возможности как-либо использовать «влияние улицы» (которое в прошлом году, под предлогом «борьбы с Пандемией», было начисто выключено... то есть, все, кто устраивал в России какие-либо уличные мероприятия, «в поддержку порядка» или «радикально-оппозиционные», резко оказались не у дел). То есть, — можно предположить, — Навальный теперь, на какое-то время, опять становится более-менее самостоятельным политиком, каким он был в «Болотные» времена. Ну, а раз так... то почему бы, собственно, мне не предложить ему новую программу. А то ведь какое дело: в среде российской левой общественности «Политзаключенного № 1» сейчас называют то «новым Горбачевым», то «новым Ельциным», то (вслед за «национальным лидером») и вовсе «российским Саакашвили»... и, соответственно, ожидают, что в том случае, «Если Навальный победит», в России начнёт происходить примерно то же, что происходило на Украине после «Победы Евромайдана». Я же готов предложить Навальному сценарий, который может всех устроить... просто для разнообразия.
В чём, собственно говоря, отличие «Лукашенко» (я имею в виду не конкретного политического деятеля, а ту политическую альтернативу, которую он олицетворяет, тот образ «желаемого будущего», который в России связывают с его именем) от «Евромайдана»? Может быть, в том, что Лукашенко не проводил «декоммунизацию», которой так боятся и российские левые, и российские «патриоты-державники» (опасающиеся, что, в итоге, с Россией случится то же, что случилось с СССР)? Факты говорят об обратном.
Лукашенко провёл свою «декоммунизацию» более успешно, чем любой другой буржуазный государственный деятель на «постсоветском пространстве». Он «декоммунизировал» государственный флаг Белорусской Советской Социалистической Республики, срезав с него коммунистическую символику, — и сумел обставить дело так, что белорусы за это (удаление серпа и молота с флага БССР) проголосовали на референдуме. «Декоммунизирован» (окончательно) был и государственный порядок: основная работа на этом направлении была сделана ещё до «Бацьки», когда депутаты местного Верховного Совета сами себя превратили в парламентариев, — но и Лукашенко внёс свой вклад, разогнав этот «Верховный Совет» (без намёка на танковую стрельбу, при молчаливом одобрении всего народа) и создав государственный порядок, советскому ещё более враждебный, чем недолговечная «Белорусская парламентско-президентская республика» (в нём уже и для названия «Верховный Совет» места не было). «Бацька» успешно провёл в Беларуси приватизацию (с 2007-го по 2011 год доля негосударственного сектора экономики в ВВП выросла с 53,1% до 64,9%, в последующие годы тенденция не менялась; государство развитию местного бизнеса всячески способствовало, один «Парк высоких технологий» чего стоит), — да так, что о пересмотре её итогов не заикается даже местная «Компартия» (настолько недееспособная, что Партия Зюганова в сравнении с ней — революционная организация ленинского типа; в России «главными оппозиционными кандидатами» на электоральных мероприятиях, вплоть до «Выборов Президента Путина», раз за разом оказываются «коммунисты», — а Лукашенко выстроил свой политический порядок таким образом, что «политическая альтернатива» там может быть только воинствующе-либеральной, там «главными оппозиционными кандидатами» постоянно оказываются деятели вроде Тихоновской). Официальные профсоюзы превратились в аналог гитлеровского «Рабочего фронта», влияние неофициальных, «демократических», стало очень незначительным (и если в российских «боевых профсоюзах», даже среди руководства, достаточно широко распространены социал-демократические и социалистические настроения, то белорусские «боевые профсоюзы» пропитаны воинствующим антикоммунизмом), формальное право на забастовку за рабочими сохранилось, но фактически провести забастовку «по закону» в Беларуси почти невозможно. Наконец, в 2016 году, — раньше чем в России, — Лукашенко принял решение о повышении в Беларуси пенсионного возраста... что, опять же, ни к каким масштабным акциям протеста не привело.
В общем, Лукашенко исполнил все мечты «постсоветских» либералов... но они его почему-то ненавидят. Впрочем, понятно, почему: в основе этой ненависти — обычная зависть, зависть к более успешному конкуренту... усиливаемая тем, что конкурент этот является «колхозником», обставившим интеллигентов. Зависть — это вообще то чувство, которое много лет составляет психологическую основу российского «либерального протеста» (социальной основой является проигрыш советскими интеллигентами, которые деятельно участвовали в уничтожении Советского государства, конкурентной борьбы в «постсоветских» условиях); в том числе это же можно сказать и о «движении Навального», каким оно было до сих пор. Ведь то, что Навальный и его соратники называют «коррупцией», — это, на самом деле, вовсе никакая не коррупция: просто успешные люди, победившие в конкурентной борьбе, таким образом извлекают прибыль, присваивают себе плоды победы. Внешне этот способ извлечения прибыли выглядит, как «нарушение закона», — но в действительности никакого нарушения нет, потому что уважаемые люди просто-напросто стоят выше этого... и такова сущность порядка, установленного в России в 1993 году. Ещё раз, чтобы все понимали: сам порядок, установленный в России в 1993 году (и существующий по сей день), предполагает, что наиболее успешные люди стоят выше «закона» (в советско-интеллигентском понимании этого понятия)... и кстати, существованием этого порядка из либералов недовольны единицы, большинство же их с ним согласно, оно психологически не готово принять сторону противников Ельцина в октябре 1993-его. «Порядок 1993 года» либералам нравится, — а вот то место, на которое их поместила в этом порядке невидимая рука рынка, их совершенно не устраивает, в особенности из-за того, что при данном порядке нередко выпускники ПТУ занимают более высокое положение, чем выпускники ВУЗов. Но признать, что сами виноваты, либералы не могут, — и потому уже лет пятнадцать (начиная с «Маршей несогласных»; до 2004 года в России «коррупции не было», потому что Касьянов возглавлял правительство, а Немцов и Явлинский руководили «ключевыми фракциями Парламента») на улицы российских городов выплёскивается эта сугубо «совковая» по своему происхождению зависть, отравляя собой протестное движение и лишая его сил. С этим пора покончить. И, стало быть, не надо завидовать Лукашенко, — а надо бы Навальному и его соратникам поучиться у него.
Как у Лукашенко получилось провести «декоммунизацию» так, что белорусское «простонародье» этому особо не сопротивлялось? Это — не тайна: проводя мероприятия, уничтожавшие всякие остатки советского порядка на деле, «Бацька» чрезвычайно бережно относился к советской символике, к чувствам советских людей. «Бацька» не отбрасывал советскую символику целиком, а брал её на вооружение, — в той мере, в какой это не мешало ему делать его дело. Ну... и «Штабу Навального» ничего не мешает сделать то же самое.
Вопрос о русском языке в России, вроде бы, не стоит. Навальный, конечно, смеха ради, мог бы выступить с предложением сделать государственными, наряду с русским, ещё украинский и белорусский языки... между прочим, для этого даже основания кое-какие имеются, украинцы, например, являются третьим по численности народом России (после русских и татар), а уж какой эффект подобный шаг мог бы произвести на Украине и в Беларуси... ладно, не будем об этом. Можно, разве что, творчески развивая наработки Лукашенко, побороться за общеобязательное употребление конструкции «в Украине» (непременно с упором на то, что так, — «в Украйну», — писал Пушкин) и названия «Беларусь» (обращая внимание недовольных на то, что слово «Русь» в русском языке есть, а «Руссия» — нету), — но лучше этим не увлекаться. Русский язык в России — и так государственный; Навальному стоит просто пообещать избирателям, что он государственным и останется, произведения классиков русской литературы будут издаваться большими тиражами, а тем, кто сейчас, продолжая дело Крылова, Пушкина и Маршака, занимается разработкой (коли уж на стороне Навального выступили и «Гнойный», и «Оксимирон», то как же их не поощрить) и популяризацией («Radio Tapok» и «Ai Mori», вроде бы, даже в поощрениях особых не нуждаются, им достаточно не мешать) русского языка, будет оказываться всяческая поддержка.
Флаг. По-моему, вся «постсоветская» политическая практика наглядно подтверждает: под бело-сине-красным флагом оппозиции не победить. Нужен свой флаг... и его нетрудно сконструировать, методом Лукашенко: берём флаг РСФСР, — и удаляем с него серп и молот. Всё, «флаг российской оппозиции» готов! «Национальные цвета», как нетрудно заметить, остались в неприкосновенности: сочетание красного и синего — это две трети нынешнего, столь нравящегося либералам, «священного знамени»... ну, а без белой полоски как-нибудь проживём, разве нет? Флаг «слишком коммунистический» получился, «красного слишком много»? Про это расскажите жителям Марокко, например, — то-то они удивятся. Или Киргизии. Или Португалии. Или Швейцарии. А что касается славянских стран, то... вот так выглядел «социалистический» флаг Черногории, — а так выглядит «декоммунизированный». У русских красный цвет был в чести задолго до Октябрьской революции, и даже задолго до того, как красное знамя вообще стало символом Революции, — под красным знаменем в 1612 году освобождали Москву воины Второго Земского ополчения, под красным знаменем начинала свой путь армия Петра Великого... ну, и первые буржуазно-демократические свободы русский народ себе выбивал у царизма тоже под красным знаменем, Репин не даст соврать.
И, наконец, «сталинский вопрос». Да, я понимаю, что это трудно... ну, а как кое-кто собирался делать бизнес? Бизнес, между прочим, делать надо, учитывая мнение аудитории, — и если... значительная часть потенциальных покупателей политического товара к Сталину относится в целом положительно, то и успешный предприниматель должен уметь выдавить из себя хотя бы несколько слов, которые этим потенциальным покупателям понравятся. Разумеется, если Навальный произнесёт что-нибудь вроде: «Массовые репрессии — это преступление, их сами коммунисты осудили. Но вот некоторые методы борьбы с коррупцией — заслуживают изучения», — у определённой части его нынешних поклонников это вызовет тошноту... но всё дело в том, что эта часть либеральной общественности (та, которую начинает корёжить, едва только о Сталине скажут хоть что-то хорошее), в основном, уже решила для себя, что «Путин является меньшим злом». В конце-то концов (сейчас будет запрещённый приём)... Рузвельт и Черчилль, которых либералы почитают, заключали со Сталиным договоры, — ну, и российской «либеральной оппозиции» ничего не мешает устроить свою «Ялту», просто для того, чтобы победить. Возлагать цветочки к памятникам «жертвам Голодомора» это не помешает, — как и выстраивать новый государственный порядок в соответствии с нашим пониманием президентской республики и роли в ней президента.
Комментариев нет:
Отправить комментарий