Класс-Герой

 Сделаю небольшое дополнение к рассказу о Зое Космодемьянской и фильме про неё, — тем более, сегодня День Красной Армии, так что повод какой-никакой имеется.

Так уж получилось, что к образу Зои я отношусь... несколько более спокойно, чем, так сказать, «средний россиянин». Не хвалюсь этим, но и самокопанием заниматься не собираюсь, — просто хочу, чтобы Вы, товарищ Читатель, это знали. Привели к тому, что у меня, в итоге, сложилось такое спокойное отношение, две причины.

Во-первых, в нашей семье не было своего ветерана. Ближайший мой родственник-фронтовик, — один из прадедов по матери, — умер за три с лишним десятка лет до моего рождения. К тому же он был в плену, и это его морально сломало, — у тех моих родственников, с которыми я непосредственно общался в детстве, о нём остались тяжёлые воспоминания. Соответственно, и ко всей «военной теме» вообще у нас в семье относились... без «фанатизма». В общем и целом, своё личное отношение к Великой Отечественной войне я мог определить самостоятельно, — родня в этом вопросе на меня никак не давила.

Во-вторых... моё детство пришлось на «лихие девяностые» и начало «сытых нулевых». Тогда в России существовала некоторая «свобода слова», — во всяком случае, по сравнению с тем, что есть сейчас. «Сверху» тогда ещё не пропагандировался «Культ Победы», — вместо него были разные мнения, общим знаменателем которых был только антикоммунизм (я говорю именно о том, что шло «сверху», через телевизор и наиболее «авторитетные» газеты). Тот порядок мне не нравился... семья наша была «хорошей», я не голодал, в школе меня особо не обижали, — но времена тогда были страшные (вокруг было слишком много обстоятельств, заставлявших бояться за свою жизнь, каждый день), о какой-либо уверенности в завтрашнем дне можно было только мечтать; в отношениях между людьми, не без помощи «сверху», торжествовали принципы «каждый сам за себя» и «кто сильнее, тот и прав», и среди детей это тогда проявлялась особенно резко, потому что всё, что шло от старших и из телевизора, мы, малолетки без собственного жизненного опыта, воспринимали, как руководство к действию. Поскольку же особой физической силой я не отличался (да и богатырским здоровьем похвастаться не мог), — то мне частенько выпадало быть «неудачником»... в общем, повторюсь, мне тогдашний порядок не нравился совершенно, а поскольку то обстоятельство, что этот порядок возник вот только что, никем не скрывалось (да и как по Дому Советов танки стреляли, я в телевизоре видел, хотя, разумеется, и не понимал значения происходящего), — это породило у меня привязанность к тому, что было до него. Это моё тогдашнее отношение к Советскому Союзу было неправильным, нездоровым, позже оно подтолкнуло меня ко множеству ошибок (знаете, как долго я сам себя убеждал в том, что Партия Зюганова — это «всё-таки Коммунистическая партия, при всех недостатках»?), и мне пришлось долго работать над собой, чтобы его изжить... и, пожалуй, я всё равно до сих пор это не изжил до конца. Но сейчас — не о том. В общем, я тогда, в детстве, пришёл к «советскому патриотизму», — и советские книжки, которых в нашей большой семейной библиотеке было много, стали для меня тогда источником «надёжных» знаний о мире. Этаким эталоном в этом отношении была советская «Детская энциклопедия», сильно повлиявшая на моё тогдашнее мировоззрение, — но вот, какое дело: в нашей семье было «хрущевское» издание этой энциклопедии, все сведения по истории СССР, от Октябрьской революции до середины 60-ых годов, там были сведены в отдельный том, и вот именно этот том мне поначалу просто не нравился. Позже, став постарше и поумнее, я даже понял, почему: всё повествование там было пропитано «борьбой с Культом Личности Сталина», и поскольку рассчитано оно было всё-таки на детей, излагалось там всё простовато и глуповато, — «все хорошее» ставилось в заслугу «народу и Коммунистической партии», а «все плохое», соответственно, представлялось, как «ошибки и преступления лично Сталина» (слова «преступления» там, конечно, не было, но «необоснованные репрессии», вроде бы, упоминались). И поскольку рассказы как про Гражданскую войну, так и про Великую Отечественную со всеми её героями (включая и Зою Космодемьянскую) были помещены именно в этот «злополучный» том, — то и особого интереса у меня не возникло в детстве ни к истории Гражданской войны, ни к истории Великой Отечественной (я знал, что эти войны были, радовался, что «красные» в них победили, но какие-либо подробности хода боевых действий не увлекали совершенно). Позже отношение к тем событиям, конечно, менялось, и какой-то интерес появлялся, — но в нём было больше разума и меньше эмоций.

Я про тот том «хрущевского» издания «Детской энциклопедии» сейчас вспомнил не просто так. «Ошибки и преступления» товарища Сталина авторами этого издания, — ударным отрядом поздне-советских, хрущевско-брежневских пропагандистов, — гневно осуждались... а вот на Зою Космодемьянскую, Александра Матросова и других «простых героев» войны они обильно лили пропагандистский елей. Кстати... вот не помню, говорилось ли там об увлечении Зои творчеством Маяковского, — но вообще цитат из Маяковского в той книжке было очень много, ими буквально затыкались все возможные дыры.

Как известно, «культ личности Сталина» был «разоблачен» Хрущевым в 1956 году. Но тот год, 1956-ой, отмечен не только этим. «В 1956 году в специально построенном здании был открыт Музей с богатой экспозицией, посвящённой жизни и подвигу Зои Космодемьянской, получивший в 1957 году статус Государственного музея». Тогда же в Москве вышло переиздание «Повести о Зое и Шуре», написанной матерью Зои; выходные данные, из «Википедии»: «Космодемьянская Л. Т. Повесть о Зое и Шуре. — Л.: Лениздат, 1951. — 232 с. (Переиздания: М.: Детлит, 1956. — 208 с.; М., 1966; М.: Детлит, 1976. — 208 с.; Л.: Лениздат, 1974. — 272 с.; Мн.: Народная асвета, 1978. — 206 с.; Л.: Лениздат, 1984. — 256 с.)», — примечательное выпадение 24 страниц между 1951 и 1956 годами, не правда ли? Зою Космодемьянскую прославляли в СССР и при Сталине, — но официальный «Культ Зои» сложился именно при Хрущеве... как и «Культ Матросова», «Культ генерала Карбышева» и прочие подобные «культы». Ныне контрреволюционная пропаганда, ничего не стесняясь, рассказывает «черни», что, мол: «Народ выиграл войну вопреки Сталину и Коммунистической партии»; ей навстречу, сразу надо отметить, в последнее время поднимается волна пропаганды псевдореволюционной, которая «доказывает», что: «Народ не может выиграть войну вопреки государственному руководству» (вообще, то есть «простонародье» неспособно к самостоятельному историческому творчеству). А начиналось всё вот с этого: с «разъяснений» хрущевских пропагандистов, что-де «Войну выиграл не Сталин, а Народ во главе с Коммунистической партией», — и (говорить об этом тяжело, но и молчать невозможно) первого самообмана советских людей, участников войны, которые согласились: «Да, да, это мы победили, Сталин ни при чём»... или не согласились, но предпочли промолчать, смирились с торжеством лжи, спрятались в «Культ Героев» (наша-то личная заслуга небольшая, а вот Зоя... а вот Матросов... а вот генерал Карбышев... а вот маршал Жуков) и продолжили «просто честно трудиться».

А ведь всё это было. И подвиг «ненормальных», недопонятых обществом героев-одиночек, — был. И массовый героизм — был. И гениальные решения Сталина — были. И была Победа вопреки. Из всей «нашей» пропаганды, касающейся Великой Отечественной войны, уже несколько десятилетий постоянно выпадает одно важное звено, — и сейчас я наберусь наглости рассказать Вам, товарищ Читатель, о нём.

За «ненормальным» героизмом одиночек, выходивших, как им и положено, из разных классов советского общества, — стоял «ненормальный» массовый героизм одного класса. Русского рабочего класса, бросившего вызов историческим обстоятельствам, — и героически преодолевшего их. Большевистская партия была партией этого класса, Ленин и Сталин — его вождями, победа в Великой Отечественной войне — его Победой... а лицемерное «разоблачение культа личности» (под прикрытием которого был окончательно отстроен дурацкий и совершенно чуждый ленинизму культ личности Ленина, да и Сталин «разоблачительными разъяснениями» всего-навсего из «героя» превращался в «злодея», по-прежнему оставаясь «определяющей события Личностью») и его последствия стали великим историческим поражением русских рабочих.

Победу в Великой Отечественной войне русский рабочий класс, — объединивший вокруг себя рабочих других наций Советского Союза и поведший за собой многоязычную крестьянскую массу, — одержал, действительно, ВОПРЕКИ. Вопреки старой армейской организации, которую ему пришлось сохранить после Октябрьской революции (и которая в довоенные времена раз за разом рождала контрреволюционные заговоры, а в военные годы породила целую Армию Власова), вопреки «классической» российской школе, вопреки предательству интеллигентов и шкурничеству крестьян (многие из которых так нажились на войне, что в 1947 году Сталину пришлось провести «конфискационную» денежную реформу, чтобы не допустить их превращения в капиталистов). Совершив социалистическую революцию в отсталой стране, где, как многим казалось, для неё и условий-то никаких не было, и вынеся на своих плечах все тяготы ускоренного развития промышленности, превратившего эту страну из отсталой в одну из самых передовых в мире, - русский рабочий класс создал ту почву, на которой вырос героизм Зои Космодемьянской и тысяч других недопонятых, «ненормальных» (с точки зрения «массового» интеллигента, которая с 1953 года в СССР, а потом и в «постсоветской» России, стала главенствующей) героев... и дал им простор для действия.

Печальная правда состоит в том, что Красная Армия была коммунистической армией в значительно меньшей степени, нежели немецкий «Вермахт» был армией фашистской. Но, всё же, коммунистическая составляющая в ней была, — советские рабочие всё-таки выстроили её, преодолевая сопротивление старой армейской организации, — и её оказалось достаточно для того, чтобы подвиги лучших сынов и дочерей Советского Союза не пропали даром, не остались напрасными усилиями смельчаков-одиночек, получили прочную опору.