"А если сбиться в кучу..."

 Некоторое время назад я позволил себе высказаться насчёт того, что «простым людям» следует делать в условиях нынешнего этапа «Борьбы с Пандемией Новой коронавирусной инфекции», а чего им делать не следует совершенно, — и пообещал позже, если будет время, рассказать о том, что заставило меня высказываться по этому не очень приятному для меня вопросу. Сейчас, кажется, время есть, — соответственно, рассказываю.

То, что правительственными мерами по «Борьбе с Пандемией» в России недовольны очень многие — не тайна. Народное сопротивление этим мерам существует столько же времени, сколько и они сами. Наиболее массовой разновидностью этого сопротивления, — точнее, в данном случае, «сопротивления», — является личное бегство от утверждаемой буржуазным государством «Новой нормальности»: «простые люди» просто отказываются соблюдать «противоэпидемические меры», и поскольку буржуазное начальство в большинстве случаев позволяет этим «героям сопротивления» оставаться безнаказанными, то каждая сторона противостояния получает то, что хочет. «Безмасочники» ходят без масок и мнят себя свободными людьми, а начальство спокойно утверждает «новый порядок», делающийся привычным, и постепенно воспитывает стражей этого порядка (год-то назад они, может, ещё и не особо хотели терроризировать «безмасочных», но теперь, после года дисциплинированного ношения «средств защиты» и постоянного созерцания проходящих мимо «свободных людей», в их среде совсем другие настроения). Есть, однако, и сопротивление относительно массовое, и даже, в некоторой мере, организованное; и вот это-то сравнительно массовое и организованное народное сопротивление как раз сейчас подошло в своём развитии к важному и очень опасному рубежу.

Несколько месяцев эти недовольные ходили по судам; и вот возможности этого хождения стали подходить к концу, — недовольные дошли до самого уважаемого из всех уважаемых российских судов, верховного, и верховный суд отказал им в их требованиях. Перед массой, — речь, повторю, идёт о какой-никакой массе, которая даже кое-как организована, — недовольных встаёт вопрос: что же делать дальше. Тут-то в самый центр «исторической сцены» выходит уже нам с Вами, товарищ Читатель, знакомое Марксистско-Ленинское Рабочее Движение «Рабочий путь», — и начинает вносить сознательность в стихийную борьбу народных масс. И вот то, что именно «путейцы» сейчас вносят в массы, — меня никак не могло оставить равнодушным.

«Путейцы» предлагают недовольным «Борьбой с Пандемией» организовываться; и сам по себе этот призыв, конечно, правилен, — но организовываться и вести организованную борьбу можно очень по-разному, тут нужна определённость. И вот когда дело доходит до чего-то определённого, «путейцы» начинают плыть, путаться в показаниях, а потом и просто давать вредные советы.

Чтобы не быть голословным, — сразу приведу вопиющий пример путаницы в показаниях, из которой вредные советы вытекают сами собой: 

Больше того, в школьных классах и группах может появиться активное, агрессивное фашистское ядро из родителей, которые либо свихнулись на «коронавирусе», либо являются рабами 3-го типа, которые будут защищать своё рабство, лишь бы не потерять мелкую собственность, должность или «положение в обществе». Между тем, отчаиваться не надо. Антифашистское меньшинство в классе, в школе, на работе — это огромная сила. Пусть трудящихся-антифашистов будет 5 против 20 или 10 против 100. Хорошо известно, что организованный «пяток» может побить, рассеять или удержать в узде 20-30 неорганизованных. А 10 хорошо организованных сильнее целой сотни, где каждый за себя

Спору нет, «10 хорошо организованных сильнее целой сотни, где каждый за себя», — только какое отношение эти отвлечённые рассуждения имеют к тому вполне определённому положению, о котором «путейцы» взялись рассуждать?! В этом-то положении «антифашистскому меньшинству» противостоит не «сотня, где каждый сам за себя», но «вся машина фашистского государства» (мощная организация), у которого, к тому же, появляются добровольные помощники в виде организованного «агрессивного фашистского ядра». Сказали об этом «путейцы», — и тут же забыли, и принимаются агитировать за «силу организованной десятки», которая-де «может гнуть свою линию, давать отпор фашистам и возбуждать на борьбу массу робких трудящихся»; то есть за то, чтобы «организованный «пяток»», едва организовавшись, немедленно вступил в открытую схватку с «фашистами». Исход такой схватки предугадать нетрудно, — но «путейцы», видимо, надеются, что это очень «возбудит» робких... хотя и не очень понятно, почему это робких должно «возбудить» сокрушительное поражение.

Но «антифашистскому меньшинству» предлагается не просто немедленно вступить в открытую схватку с «фашистским» (насколько правильно в данном случае это определение, сейчас рассуждать не буду) порядком. Полюбуйтесь-ка, товарищ Читатель, как «антифашистам» предлагается «бороться»:

Во-вторых, формы антифашистских организаций могут быть самые разные. Для начала важен вопрос, стержень, вокруг которого сложится такая организация. Например, изгнание детей из школы. Или насильные «прививки» детям. Это разве не материальный повод для того, чтобы смело идти против фашистского государства? Увольнение с работы из-за отсутствия «ослиного паспорта» — это разве не повод вставать на дыбы? Ведь в обоих этих случаях терять-то уже нечего! Следующая станция — это тюрьма, где фашисты рано или поздно, так или иначе, замучают и убьют рабочих и их детей. И если сидеть каждый по себе, то можно на самом деле потерять всё. А если сбиться в кучу и начать борьбу за учёбу для детей, за восстановление на работе, за право свободно ходить по своему городу — тут есть шансы победить

И далее этой «куче» предлагается на ходу овладевать марксистско-ленинской теорией («Другой вопрос — что революционная практика невозможна без революционной теории (...) Единственной правильной теорией борьбы с фашизмом является большевизм») и, собственно, заняться партийным строительством («В-четвёртых, главное орудие революционного класса — это его большевистская партия. Без неё говорить о победе трудящихся над буржуазным рабством смешно и глупо»), — без отрыва от открытой, на виду у «фашистского государства» происходящей «борьбы за право свободно ходить». Опять же, любой, кто хотя бы поверхностно знаком с основами марксизма-ленинизма, — без труда поймёт, чем необходимо и неизбежно закончится этакая «антифашистская борьба». Тут бы «путейцам» остановиться, — но их поезд уже набрал ход...

В качестве «испытанной большевистской» тактики борьбы с фашизмом трудящимся предлагается (конечно же!) тактика «народного фронта». Та самая, выработанная в середине 30-ых годов прошлого века Димитровым, Куусиненом и Мануильским, — практическое применение которой привело западноевропейских рабочих к тяжелейшим поражениям, оставившим к 1941 году советский рабочий класс один на один с «железным кулаком» армий нацистской Германии и её союзников (на которые «ударно» работала чуть ли не вся европейская промышленность). Вряд ли «путейцам» неизвестно, чем в прошлом заканчивалось применение тактики «антифашистского народного фронта», — но своим читателям они об этом почему-то не рассказывают. Признают, что условия поменялись («Сейчас компартии нет, и задача усложняется, т.к. есть островки сопротивления, но они пока не стянуты общей организацией»; кстати, СССР сейчас тоже нет, и этим задача усложняется ещё сильнее), — но с упорством, достойным лучшего применения, зовут «простой народ» пройтись по старым граблям: 

Не нужно думать, что сам факт существования КПФ и СПФ в 1936 г. автоматически привёл к единому фронту против фашистов. Во Франции были отдельные моменты и отдельные районы, где политическое распыление трудящихся было не хуже, чем у нас сейчас. Были трудовые коллективы, развращённые буржуазией, которые было трудно поднять даже на профсоюзное собрание, а не то что на политическую демонстрацию. Были предприятия, где пришлось действовать 1-2 коммунистам, как и теперь приходится действовать сознательным товарищам. Были очень сильны мелко-хозяйские обывательские настроения среди сельских рабочих, мелких служащих в городах, среди трудовой интеллигенции. Многие трудящиеся «не видели» фашизма во Франции, считали, что он есть и может быть только в Германии, в Испании, где угодно, только не рядом, не в стране, провозгласившей главные буржуазные свободы. Коммунистам было очень тяжело поднять всю эту массу на общую борьбу. Тяжело было убедить массы в том, что буржуазия стремительно переходит к фашистской форме своего государства. Иногда против одного рабочего-агитатора выступали почти все рабочие того цеха или фабрики, где он работал. Но коммунисты не сдались. Они убедили трудовую Францию, что фашистский кошмар стоит на пороге. На какой идейной базе они это сделали тогда? На базе большевизма. Да, с ошибками, перекосами, кое-где непоследовательно, кое-где с уступками мелкобуржуазной стихии. Но, в общем и целом, тогда французские рабочие на практике убедились, что только тактика большевизма давала шансы на победу, только она соответствовала действительности, позволяла правильно организовать борьбу, позволяла переиграть и упредить фашистскую буржуазию

Какие-то пояснения нужны?

Ну, а дальше «путейцы» переходят к самому главному. К вопросу о жизни. Ведь «фашистское государство» может и убить тех людей, которые выступят против него. Что же делать? У «путейцев» есть ответ:

Войн и революций без жертв вообще не бывает. Но жертва жертве — рознь. Если идёт борьба с террористической диктатурой класса капиталистов, то главной и основной жертвой борьбы рано или поздно будет сам этот класс. Иначе это не революция, а переворот. Классовая борьба крайне жестока. Это ясно, поскольку речь идёт о борьбе больших групп людей за материальный источник существования, за вещественную основу всех человеческих богатств, за самое главное богатство общества — средства производства. За то, что даёт капиталистам власть над народами и возможность роскошной жизни за счёт эксплуатации этих народов. За то, что может дать рабочим и всем трудящимся зажиточную, культурную, человеческую жизнь. Выше ставок в истории не было, и нет. Фашизм не потому беспощаден и жесток, что он сам по себе такой. Он жесток и беспощаден к трудовому народу потому, что является последним и отчаянным средством буржуазии, которое она использует, стоя на краю ямы, для своего спасения от гибели, для сохранения в своих руках средств производства. Нужно ли рабочим быть готовыми к жертвам в боях с буржуазией? Да, нужно. Десятки тысяч рабочих смело шли на верную смерть за победу революции. И они погибли не напрасно. Возможно ли, что фашисты будут убивать семьи рабочих? Да, это вероятно, поскольку фашисты всегда бьют по самым слабым местам рабочего класса. Как свести эти неизбежные жертвы к минимуму? А) Решительной, массовой, солидарной борьбой с фашистским правительством — по всем линиям и всем вопросам. Б) Применяя в борьбе действительную революционную науку — большевизм. В) Имея для организации всего этого свою партию большевистского типа. Она должна объединять и вести всех трудящихся

В общем, надо-таки заняться партийным строительством. Ну, а если «фашистское государство» не даст рабочим время на построение партии большевистского типа...

Вопрос: если нынешние фашисты придут домой к рабочему — убивать семью, выгонять из дома, отбирать детей, насильно колоть своими «прививками». Что делать, если помощи от партии или своей рабочей организации ждать нельзя (нет партии, нет организации, временно разгромлена)? Если рабочий или трудящийся оказался один на один с фашистской бандой? Здесь пока что можно привести лишь исторические примеры. В 1928-1932 гг. гитлеровцы часто нападали на дома и квартиры немецких рабочих. Бывало и так, что в тот момент помочь рабочему было некому. Кое-кто из таких рабочих, быстро поняв, что фашисты пришли убивать его семью, хватал топор, вилы, нож, молоток и т.п. и вступал в свой последний и отчаянный бой с бандитами. Были случаи, когда рабочим удавалось в одиночку перебить 3-4 фашистов. Этих рабочих потом часто убивали — дружки убитых фашистов, или суды, тюремщики и полиция. Тем не менее, например, во Фленсбурге и Трире после такого отпора со стороны отдельных рабочих фашисты стали побаиваться нападать на квартиры и дома. Драки с фашистами насмерть, хотя и приводили к гибели отдельных рабочих, спасли многие рабочие семьи от гибели, заставили фашистов на время отступить, дали пример сопротивления немецким трудящимся, объективно помогли организации рабочих вокруг КПГ

Вот он, итог «антифашистской проповеди»: трудящимся предлагается дождаться, когда на них нападут, — и, дождавшись, «вступать в свой последний и отчаянный бой», исход которого предрешён. Правда, в прошлом этакая «тактика борьбы» привела лишь к тому, что: «С февраля 1933 г. в дома к рабочим начали вламываться те же гитлеровские бандиты, но уже в ранге государственных служащих, полицаев, военных, чиновников, прокуроров и т.п. Если до 1933 г. фашисты не имели официального права убивать и избивать рабочих и их семьи, то теперь у них такое право появилось. Это означало, что положение немецких рабочих резко осложнилось. За открытое сопротивление убивали на месте, поэтому антифашисты оказывались перед выбором: идти в тюрьму или погибать немедленно. Кое-кто вступал в бой с гитлеровцами, кое-кто предпочитал тюрьму. А для большинства рабочих стало ясно, что нужно уходить в подполье или же подчиняться фашистам. Лучшие люди Германии ушли в сопротивление. Большая часть рабочих была вынуждена подчиниться», — к тому, что поощряемый государством террор сменился открытым государственным террором, противопоставить которому «организованным вокруг КПГ» рабочим было нечего. Но теперь-то всё точно будет по-другому, ведь сейчас у рабочего класса нет ни Компартии, ни Советского Союза, — есть только люди, знающие путь...