Нежелательность Навального

МЕЛЕХОВО /Владимирская область/, 4 августа. /ТАСС/. Мосгорсуд приговорил Алексея Навального к 19 годам колонии особого режима по делу о создании экстремистского сообщества. Об этом сообщает корреспондент ТАСС из исправительной колонии №6 во Владимирской области, где проходит выездное заседание суда

Об очередном приговоре Навальному (физическое лицо, включённое на территории Российской Федерации в Список экстремистов и террористов) вроде и говорить ничего не надо, потому что всё уже сказано: год назад я предположил, что кому-то «наверху» может захотеться, чтобы живым Навальный из тюрьмы не вышел, — и вот... новый срок, похожий на пожизненное заключение, и нет оснований утверждать, что этот приговор станет последним. Но всё-таки...

Всё-таки, надо об этом деле, всём в целом, сказать ещё кое-что. Нужно пояснить, что такое «Кампания против Навального». Что такое «Навальный» как образ, — и почему этот образ стал на территории нашего уважаемого государства нежелательным.

Для того, чтобы в этом разобраться, нам с Вами, товарищ Читатель, в очередной раз придётся отправиться в прошлое. На сей раз — в 2011 год. Год, когда весь мир бурлил... ну и в России тоже кое-что было. Многие и тогда, и позже сходились на том, что это выглядело крайне жалко, и основания для того, чтобы так считать, как будто есть. Но...

Допустим, что в московских «Болотных протестах» участвовали 20 тысяч человек. Примерно столько людей на площадях тогда насчитывали уважаемые правоохранительные органы. И давайте, товарищ Читатель, зададимся вопросом: 20 тысяч человек, вышедших на площадь, — это много или мало?

Вроде бы, если сравнивать со всем населением России, или даже всем населением Москвы, — не просто мало, а ничтожно мало. Вот только с какой стати нужно сравнивать со всем населением России? Если уж на то пошло... Поводом для «Болотных протестов» было недовольство итогами уважаемых выборов в уважаемый парламент, состоявшихся в 2011 году. А итоги эти, напомню, были такими: правящая партия «Единая Россия» получила большинство мест в уважаемом парламенте, — возможность единолично принимать любые законы, кроме конституционных, — заручившись поддержкой 49,31% избирателей, то есть меньшинства. По официальным данным, большинство россиян, пришедших тогда на выборы, проголосовало за другие допущенные к выборам партии... то есть, против «Единой России». Дальше в дело вступили особенности избирательного законодательства, но сейчас речь не о них. В декабре 2011 года большинство россиян выразило недовольство «Единой Россией», — это, ещё раз повторю, официальные данные.

А вот дальше, поскольку особенности избирательного законодательства разошлись с волей большинства, — ну, вот не хотело тогда большинство россиян видеть в уважаемом парламенте представителей «Единой России»; сейчас такое себе и представить трудно, а тогда было именно так, 49,31 % избирателей хотели видеть в уважаемом парламенте «Единую Россию», а 50,69% хотели, чтобы их представляли какие-нибудь другие люди, — началась уличная борьба. И так получилось, что в этой борьбе Навальный (физическое лицо, включённое на территории Российской Федерации в Список экстремистов и террористов) и жалкая кучка его сторонников, — даже не все эти 20 тысяч человек, а только приверженцы «стратегии Навального» (за любую другую партию, против «Единой России»), — оказались представителями большинства народа. А могло ли большинство народа тогда выставить большую силу — это вопрос... заслуживающий отдельного изучения. Надо ведь понимать, что это большинство жило в определённых условиях, с ним два десятилетия (к тому времени) определённым образом работали, различными способами вбивали людям в головы определённые установки... если это всё принять в расчёт, то, возможно, окажется, что в тех условиях на улицу больше людей (самостоятельно, с «протестной повесткой») выйти и не могло

В силу лучшей организованности и подавляющего превосходства в вооружении меньшинство, затем, разумеется, разгромило большинство, размазало печень наиболее «горячих» его представителей по асфальту, кое-кого сразу же посадили... Но превосходство в силе и организации, — вот беда, — не может сделать меньшинство большинством. Дать меньшинству возможность навязать большинству свою волю — легко, а вот дать этому навязыванию нравственные основания — нет. И хотя нравственность, сама по себе, без силы, мало что в человеческой жизни решает, — но... вести существование без тех самых нравственных оснований неприятно. А когда источник неприятных ощущений ещё и всё время мозолит глаза, заставляя вспоминать о том, о чём хотелось бы забыть, — это и совсем... никому, в общем, не понравится.