Немного поразмыслив после написания вчерашнего текста про "современный троцкизм", решил, что прежде, чем двигаться дальше, пытаясь ответить на вопрос о том, как следует относиться к происходящему в Объединенной Коммунистической партии, нужно кое-что уточнить. К распаду ОКП это, по-моему, имеет самое прямое отношение, - но не только к нему... и даже не только к ОКП. В общем, хотелось бы сказать несколько слов о российском крестьянстве, - в частности, о том, как наши "коммунистические теоретики" его "отменили" и к чему означенная "отмена" ведёт.
То, что, в своё время, систематически изложила помянутая Гагина, вертится на языке у многих нынешних российских коммунистов, - потому, собственно, никаких критических откликов на её статью и не последовало. Крестьянство существовало при феодализме, при социализме существовал особый класс колхозных крестьян, сейчас деревня разделилась на сельских буржуев и сельских пролетариев, поэтому крестьянства как класса уже не существует, - вот так или примерно так рассуждают приверженцы этой концепции.
И с тем, что в нынешней российской деревне наличествует существенное расслоение, спорить невозможно, как невозможно спорить и с тем, что расслоение это имеет капиталистическую природу. Но... следует ли отсюда, что исчезло противоречие между городом и деревней? Нет. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто заехать хотя бы на несколько часов в деревню, - и совершенно неважно, будет ли это деревня, расположенная в одном из регионов, где "сельское хозяйство развивается" (наподобие того же Краснодарского края), или в одно из регионов, где сельское хозяйство "убито" (Средняя полоса России), - и всякому вменяемому человеку станет ясно, что деревенские условия жизни по-прежнему существенным образом отличаются от городских. А раз так, - значит, миллионы людей в России живут в особых условиях, которые отделяют их от населения городов и противопоставляют их горожанам. Основой, на которой возникают (и благодаря которой существуют) эти особые условия, является особое отношение определённой части россиян к земле, выражающееся, прежде всего, в особых (зачастую не оформленных или частично оформленных юридически) отношениях собственности. А "поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, — они образуют класс" (Маркс и Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 8, с. 208), - и этот класс буржуазного общества, нравится кому-то это или нет, называется крестьянством. В России у этого класса, ещё во времена СССР, появилась презрительная кличка - колхозники (само слово "колхозник" появилось в 20-ые годы XX века, во время коллективизации сельского хозяйства; по мере того, как большинство советских крестьян было охвачено кооперацией в форме коллективных хозяйств, - а существовали и иные формы кооперации, вплоть до сельскохозяйственной коммуны, - это слово стало обозначать всех "деревенских"... а потом у него появилось негативно-пренебрежительное значение, с которым это слово пережило и колхозный строй, и сам Советский Союз; нужно заметить, что если изначально слово "колхозник" обозначало, так сказать, "крестьянина-коллективиста", то позже, по мере его распространения на "всю деревню", в нём стал появляться рыночный оттенок... собственно, колхозный рынок был твердыней рыночных отношений в СССР даже при Сталине).
Но влияние "колхозной культуры" в нынешней России отнюдь не ограничивается деревней. Те же, - точнее, родственные им, - особые отношения земельной собственности, как ни странно, весьма широко распространены в городах... и, в общем-то, даже те "коммунистические теоретики", о которых речь шла выше, наверняка неоднократно с ними сталкивались... я о пресловутых шести сотках говорю. Помнится, право на них имел каждый советский гражданин, потом СССР "кончился", а земельные участки остались. Кому-то пришлось их продать или забросить (продать удавалось не всегда, поскольку, как уже отмечалось, отношения земельной собственности в современной России являются, подчас, весьма запутанными), иные увеличили площади своих участков в разы и отстроили там особняки... а у значительной части горожан это осталось теми же шестью сотками, где проводятся выходные и откуда получается какой-никакой урожай, позволяющий тратить в магазинах немного меньше, а то и приторговывать. Эти самые шесть соток, в общем, для значительной части россиян остаются существенной частью их быта, материальных условий их жизни... а это, в свою очередь, оказывает влияние и на мировоззрение... и, в итоге, получается, что "крестьянства нет", а "колхозная психология" распространена весьма и весьма широко. Конечно, для горожан (в том числе и для рабочих, но... открою страшную тайну, которая давно не тайна... российские социологи больше десятка лет назад констатировали: "...существующий в массовом сознании миф о том, что нуждающееся население России выживает в основном за счет дачно-огородной деятельности, должен определенным образом трансформироваться — дачно-огородная деятельность, возможно, служит существенным подспорьем для среднеобеспеченных слоев населения, но бедные слои в массе своей лишены доступа и к этому ресурсу улучшения собственного положения" [Россия — новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. - М.: Наука, 2004. - 259 с.; с. 41]; соответственно, и определяющее влияние на мировоззрение шесть соток оказывают, скорее, не в рабочей, а в интеллигентской среде) это - лишь одна из составляющих их бытия, но пренебрегать ею нельзя. То есть, можно, конечно, ею пренебречь, - как пренебрегают ею "коммунистические теоретики", "отменившие" крестьянство в России, - но только это чревато неправильным пониманием происходящих в российском обществе процессов.
Российские, - да и все "постсоветские", - колхозники, между тем, обладают большей частью свойств, которые Маркс, в своё время, обнаружил у французских парцелльных крестьян. Вплоть до того, что у них, как и у французских парцелльных крестьян, есть... свой Бонапарт. И фамилия его весьма широко известна: Лукашенко. Симпатии к Лукашенко, широко распространённые в России, - в том числе и в левом движении, в том числе и среди активистов ОКП, - основаны, в конечном счёт, именно на устремлениях миллионов "постсоветских" колхозников к (настоящему) бонапартизму. Впрочем, о бонапартизме я, пожалуй, напишу как-нибудь в другой раз, ибо тема эта слишком обширна. Здесь же лишь добавлю ко всему сказанному, что крупнейшим земельным собственником в нынешней России всё ещё является государство, а государство в нынешней России - специфическое: "В то же время существуют нормативные недоработки и у региональных властей. И это, по сути, в их компетенции — дать старт соответствующим строительным предприятиям. Что для этого нужно сделать? Для этого нужно пересмотреть процедуру оформления участков, выделенных по итогам аукционов. Совершенно необъяснимо, когда участников этих аукционов, их победителей заставляют по новому кругу проходить через бюрократические процедуры все снова и снова. Здесь все просто на самом деле. Просто чиновники продолжают тянуть деньги, а земля ими воспринимается до сих пор как их личный надел, разновидность ренты" (Медведев Д.А. Выступление на совещании по реализации приоритетного национального проекта «Доступное и комфортное жилье — гражданам России». 31 марта 2006 года // Медведев Д.А. Национальные приоритеты. Статьи и выступления. – М.: Издательство “Европа”, 2008. – 504 с. ; с. 140, выделено, разумеется, мною).
Комментариев нет:
Отправить комментарий