В связи с проведением Специальной Операции нашей русской освободительной армии на территории Украины, — которая заслуживает всяческого уважения и (в который раз об этом напоминаю) не имеет ничего (совсем-совсем ничего) общего с агрессивной войной, — актуальность приобрёл вопрос: произошла ли смена политического курса, проводимого руководством государства... и как, собственно говоря, это можно определить.
Точнее, значительная часть российской государственно-патриотической общественности, начиная с февраля, предпочитает делать вид, что тут всё ясно, и вопроса никакого нет, — но... даже и в этом строю нет-нет, да и слышатся разговорчики: «Путин должен объясниться с народом за предыдущие 30 лет — Кургинян».
В 2022 году российское государственное руководство на «Украинском направлении» стало действовать не так, как оно действовало раньше, — но произошла ли смена курса, или просто изменились обстоятельства? Нравится то кому или нет, но данный вопрос остаётся открытым... и это понимают все, — просто некоторые россияне стараются об этом не думать.
На самом деле, определить, произошла ли смена политического курса или нет, достаточно просто. Кургинян, по своему обыкновению, всё объяснил, — просто не довёл своё объяснение до выводов, которые из него следуют напрямую. Допустим, некое правительство, чувствующее свою ответственность перед народом, проводит определённый политический курс, — и, в один прекрасный день, понимает, что проведение этого курса являлось большой ошибкой, приведшей к страшным последствиям... вплоть до даже, допустим, геноцида. Что, в таком случае, сделает правительство, чувствующее свою ответственность перед народом? Ясно, что в таком случае какой-нибудь уполномоченный представитель этого правительства выйдет к народу и чётко заявит: «Наша политика до сих пор была неправильной. Мы совершили ошибку, которая привела к ужасным последствиям. Простите нас, люди добрые, — и позвольте исправить сделанное».
Приведу пример из не такого уж и далёкого прошлого нашей Родины. Советское правительство в конце 20-ых годов прошлого века взяло курс на ускоренное проведение коллективизации сельского хозяйства. Правильность самого этого курса никогда не подвергалась сомнению, — но дело шло тяжело, многие из советских крестьян не осознавали необходимости обобществления средств производства на селе, цеплялись за единоличное хозяйство, за привычный им порядок жизни... а партийно-советские руководители на местах, в свою очередь, зачастую обращали недостаточно внимания на настроения крестьян, стремились провести мероприятия по коллективизации как можно быстрее, «обобществить всё, до чего руки дотянутся». И 2 марта 1930 года Сталин выступил со статьёй «Головокружение от успехов», в которой чётко заявил перед всем народом:
«Основное звено колхозного движения, его преобладающую форму в данный момент, за которую надо теперь ухватиться, представляет сельскохозяйственная артель (...) Такова установка партии в данный момент. Можно ли сказать, что эта установка партии проводится в жизнь без нарушений и искажений? Нет, нельзя этого сказать, к сожалению. Известно, что в ряде районов СССР, где борьба за существование колхозов далеко еще не закончена и где артели еще не закреплены, имеются попытки выскочить из рамок артели и перепрыгнуть сразу к сельскохозяйственной коммуне. Артель еще не закреплена, а они уже “обобществляют” жилые постройки, мелкий скот, домашнюю птицу, причем “обобществление” это вырождается в бумажно-бюрократическое декретирование, ибо нет еще налицо условий, делающих необходимым такое обобществление»
Ещё раз: правильность общего курса на коллективизацию, — и коллективизацию ускоренную, проводимую как можно быстрее, — под сомнение не ставилась. Тем не менее, Сталин счёл необходимым признать, — открыто, перед всем народом, — существование отдельных нарушений и искажений, допущенных при осуществлении этого в общем правильного курса, потому что они могли привести (а порой, к сожалению, и приводили) к трагическим последствиям. При этом, ничто как будто не мешало Сталину просто тихонько поправить «перекосы на местах», дав по шапкам наиболее ретивым «головотяпам», — но он предпочёл «принародно опозориться», во всеуслышание признав допущенные ошибки: их, пусть и вопреки партийной линии, допускали люди, уполномоченные партией, представляющие партию, и если бы партия не признала, что были совершены ошибки, это в глазах народа выглядело бы бегством от ответственности.
Ну, а если политика меняется, но правительство при этом ничего не объясняет «простонародью», — то о чём это говорит? А это может говорить либо о том, что изменения являются чисто внешними (новые условия вынуждают правительство действовать по-другому, но общая направленность его действий не меняется), — либо... о том, что политический курс, в самом деле, изменился, но данное правительство не считает себя обязанным отчитываться перед всяким «быдлом»; то есть, о том, что данное правительство служит не «простонародью», а кому-то ещё, и изменения его образа действий на каком-либо направлении ничего не меняют в его отношениях с «простолюдинами».
Комментариев нет:
Отправить комментарий