Участие рабочих в "Болотной революции" - одна из полузакрытых тем: формально обсуждать её не запрещено, - фактически... мало кому хочется. Наиболее распространённое представление, усиленно навязываемое общественности буржуазным начальством (в том числе через принадлежащие буржуазному государству СМИ), заключается в том, что с декабря 2011 по февраль-март 2012 годов происходил чисто буржуазный ("элитный", "норковый") протест, который к маю "полевел" (но рабочим всё равно не стал), после чего постепенно "сдулся". В оппозиционной среде... преобладают примерно те же представления. Собственно, такие представления, как ни странно, устраивают почти всех: начальству они позволяют противопоставить "норковым протестующим" массу "уральских рабочих", якобы любящих Путина; либералам - предстать ведущей силой протеста, опирающейся всецело на "свою публику"; левым активистам - снять с себя всякую ответственность за неудачу движения ("нашей социальной базы там не было", "пролетариат ещё не проснулся").
Ну, а мы сегодня дадим слово рабочему, который участвовал в "Болотной революции" с самого первого дня, - с 5 декабря 2011 года (в нижеследующей записи он говорит о "5 мая 2011", - это оговорка, что ясно из контекста). Правда, это не совсем обычный рабочий... Знакомьтесь. Ренат Исмагилович Каримов, председатель ЦК Профсоюза трудящихся-мигрантов (татарин по национальности, если что).
Собственно, если начать разбираться в теме "Рабочие на Болотной", - сразу выясняются разные удивительные вещи. Оказывается, например, что один из "видных уральских рабочих за Путина" занимал должность начальника цеха, а другой - просто человек с богатейшей политической биографией: "Другой тусовщик, допущенный к столу Путина – пермяк Валера Трапезников. Ранее Валера пытался сделать карьеру по линии КПСС. Когда КПСС исчезла, Валера по инерции пытался пробиться в Москву через КПРФ. «Власти разрушили авиапром!» - кричал он в микрофон на митингах КПРФ. Как-то раз, возбужденный, прибежал на Совет рабочих и специалистов (который по чистой случайности собирался в помещении ФНПР-овского облсовпрофа), и принялся рассказывать, как организовал у проходных своего завода «Инкар» митинг в 2000 человек. Потом рабочие завода рассказали: «Да, шумел наш Трапезников, кучка человек в десять его слушали…». Где-то с середины 90-х Валера зацепился за ФНПР. ФНПР сначала поступила на службу Лужкову, а затем прямехонько, со всеми потрохами, в «Единую Россию». На Совете рабочих и специалистов Трапезников уже не кричал про развал авиапрома, а четко выдерживал линию другой партии. Трапезников стал демократом и невзлюбил тоталитарное КПСС-овское прошлое. Но, как и в прошлом, всё так же бил себя кулаком в грудь: «Я токарь! Я рабочий человек!» И, как в прошлом, остается непонятным, каким образом Валера является токарем, если он разъезжает по москвам да с визитами по заграницам, протирает штаны на партконференциях и тусовках ФНПР, на рабочем месте появляться и не думает, и при всём при том – токарь??" (земляки о депутате). И пока эти "уральские рабочие" соревновались друг с другом, кто из них сильнее любит Путина, - настоящие уральские рабочие еле-еле сводили концы с концами, а зарплату получали только по большим праздникам: "Сумма долга по зарплате в Уральском федеральном округе за полгода выросла в два раза. Такие данные обнародовало уральское полпредство. На 1 августа долг составил 11,6 миллиона рублей – это в два раза выше показателя на 1 января 2012 года". Уже в начале осени 2012 года это привело к тому, к чему при отсутствии пролетарской политической организации не привести просто не могло: к массовым голодовкам, поблизости от которых никаких "защитников Человека Труда" не наблюдалось, как, впрочем, и оппозиционных деятелей, левых в том числе.
Осень - это, впрочем, уже время выраженного "полевения протеста". Дошло тогда даже до одного организованного выступления трудового коллектива за "Россию без Путина", - произошло это в посёлке Камские Поляны, что в Татарстане (таких выступлений могло быть и больше, но... после первого удачного опыта у московских левых активистов стали находиться более важные дела, а потом и "Дело Анатомии протеста" подоспело).
Вернёмся, однако, в декабрь 2011 года. Достоверная статистика по социальному составу тех, кто выходил на Болотную площадь, отсутствует, - потому придётся пользоваться тем, что есть. 24 декабря 2011 года "Левада-центр" (почему-то записанный в "независимые социологические службы", хотя его самая непосредственная связь с антинародным режимом всегда была очевидна, - основатель центра, Юрий Левада, в "лихие девяностые" возглавлял государственный ВЦИОМ (рисовал на государственные деньги "рейтинги народной любви" Ельцину и "начинающему" Путину, если проще), из которого "Левада-центр", собственно, и выделился) провёл опрос во время оппозиционного митинга на Проспекте Академика Сахарова (в советские годы - Кировский проспект). При возможной погрешности измерений до 4,8% социальный состав получился следующий: "владельцы собственного бизнеса - 8%, руководители (более 10 подчиненных) - 8%, руководители (до 10 подчиненных) - 9%, специалисты - 46%, офисные служащие - 8%, работники торговли/сферы услуг - 4%, рабочие - 4%, студенты - 12%, домохозяйки - 2%" (любопытно, каким образом пенсионеров не оказалось вообще). Вроде, не густо, - но нужно держать в уме несколько обстоятельств. Во-первых, после контрреволюционного переворота 1993 года московская промышленность постепенно уничтожалась, - сладить с советскими производительными силами (а именно в Москве было немало высокотехнологичных производств) "эффективные меденжеры" оказались неспособны, пришлось всё закрывать и сокращать. К 2011 году в обрабатывающей промышленности в Москве были заняты порядка 576 тысяч человек, при том, что всё население Москвы оценивалось примерно в 11,5 миллионов человек (здесь, разумеется, не учтены "нелегальные иммигранты", - но ждать на митинге, со всех сторон плотно охраняемом полицаями, "нелегальных" рабочих в сколь-нибудь большом количестве было бы странно). Разумеется, есть ещё транспорт (и один Московский метрополитен имени В.И.Ленина - это около 39 тысяч работников, а ГУП "Мосгортранс" - ещё около 38 тысяч), энергетика (персонал Мосэнерго в 2011 году включал в себя свыше 7,5 тысяч человек), - однако, учитывая, что в общую численность работников попадают разного рода управленцы и обслуживающий капиталистов персонал, общую численность "законно" (повторюсь, без "нелегалов", как из Средней Азии, так и из русской провинции) работавших в Москве к декабрю 2011 года пролетариев вряд ли можно оценить больше, чем в полмиллиона человек, что от общей официально зарегистрированной численности населения... как раз и составит 4-5%. Во-вторых, престиж рабочих профессий уже в последние годы Советской власти был невысок, в "лихие девяностые" упал чрезвычайно сильно, а в "нулевые" вообще получило широчайшее распространение представление о том, что впереди - "постиндустриальное общество", большинство населения должен составлять "средний класс", а рабочих скоро не будет вообще... короче говоря, у рабочих, выходивших на Болотную площадь и Проспект Сахарова, - особенно молодых и, условно говоря, "пошедших за Навальным", были все основания для того, чтобы скрывать свою принадлежность к рабочему классу. Какая часть "специалистов" и "студентов", "отловленных" наследниками Левады, в действительности были рабочими средней квалификации и учащимися ПТУ (техникумов, колледжей, - в данном случае это неважно), - мы, по всей вероятности, не узнаем уже никогда. Впрочем, выявленные социологами показатели уровня образования митинговавших: "начальное профессиональное (профессионально-техническое) - 1%, среднее профессиональное (техникум) - 11%", - уже дают некоторую пищу для размышлений. Уровни дохода собравшихся - показатель менее надёжный (на такой вопрос люди очень редко отвечают честно, особенно в России, - недаром исследователи поставили его в самый конец, чтобы отвечающий уже успел "расслабиться"), но тоже кое-что приоткрывающий: "Нам не хватает денег даже на питание - 3%; Нам хватает денег на питание, но не хватает на одежду - 4%; Нам хватает денег на питание и одежду, покупка более дорогих вещей, таких как телевизор или холодильник, вызывает у нас проблем - 21%; Мы можем покупать некоторые дорогие вещи, такие как холодильник или телевизор, но не можем купить автомобиль - 40%", - повторюсь, "нулевые" были временем "моды на средней класс", да и само развернувшееся протестное движение к 24 декабря уже со всех сторон подавалось, как "норковое", - тем не менее, пятая часть отвечавших социологам отнесли себя к "низу среднего класса", а не его "верху".
В общем, беру на себя наглость утверждать, что уже в декабре в "Болотную революцию", наряду с представителями других общественных групп, включился авангард рабочего класса Москвы и других крупных российских городов. А то, что этот авангард "пошёл за Навальным", - это не столько его вина, сколько "историческая заслуга"... не буду лишний раз напоминать, чья.
Комментариев нет:
Отправить комментарий