Некоторое время назад в путинском официозе появилась в высшей степени занятная статья, посвящённая российским промышленным (и не только промышленным) объектам, у которых... нет хозяина. То есть, вообще. И её автор, — «ветеран» официоза Выжутович, — надо отдать ему должное, не только привёл «пугающую» статистику, но и кое-что рассказал о причинах, по которым так получилось:
Ростехнадзор и Ространснадзор в ходе инвентаризации обнаружили более 600 бесхозных гидротехнических сооружений (ГТС), многие из которых опасны для людей (...) В результате проверки было обнаружено 647 единиц бесхозных ГТС. "В разных частях нашей страны брошено большое количество ГТС, значительная часть из которых представляет опасность жизни и здоровью населения, - рассказал Алешин. - Выявление таких объектов и сокращение их числа можно без преувеличения отнести к вопросу обеспечения национальной безопасности России. У всех еще свежа в памяти масштабная трагедия, связанная с наводнением в Иркутской области в прошлом году" (...) По различным оценкам, число таких объектов может составлять от 10 до 20 тысяч по всей России (...) Более 85 процентов кладбищ являются бесхозяйными. Каждая пятая автодорога формально не имеет собственника. От 30 до 70 процентов в зависимости от региона составляет доля ничейных объектов геодезической сети (меток, с помощью которых ведется межевание земельных участков и кадастровая оценка). Почти половина распределительных газопроводов не поставлены на баланс (...) Они были чьими-то когда-то? Да, были. В советское время огромное количество объектов строилось хозспособом, то есть без проектной документации и технической подготовки. У совхозов и колхозов, например, чуть ли не вся инфраструктура была проложена так. Строили без планов, потом брали себе на баланс и сами обслуживали. Именно так появлялись дороги в сельской местности - те, которые сегодня числятся ничейными. Дороги прокладывались и крупными промышленными предприятиями типа КАМАЗа. Они могли сооружаться и органами власти или крупными ведомственными учреждениями, у которых до середины 90-х они стояли на балансе. А когда наступила рыночная эпоха, от непрофильной инфраструктуры все стали массово избавляться. И от дорог, и от детских садов (да, сегодня есть даже бесхозяйные детские сады - здания, списанные с балансов и до сих пор не оформленные)
Понятно? То есть, оказывается, в то время, когда интеллигентные идеологи «перестройки» и «рыночных реформ» очень красиво и вдохновенно рассказывали о том, что «общее значит ничьё» и «хозяйству нужен крепкий хозяин», — а широкие массы «советских» и «постсоветских» интеллигентов слушали эти «проповеди», развесив уши (и до сих пор слушают, благо эти «перестроечные» бредни, в почти неизменном виде, перекочевали в «учебники экономики», по которым в «Новой России» учат детишек), — на советской земле вполне успешно (и, стоит заметить, без лишней бюрократии, «огромное количество объектов строилось хозспособом, то есть без проектной документации и технической подготовки») хозяйствовали тысячи настоящих хозяев, хозяев-тружеников, хозяев-созидателей. Но после того, как узкая группа лиц, из «пламенных коммунистов» быстро превратившихся в «страстных либералов», — опираясь на весьма широкую группу лиц, которые никогда никаким хозяйством (кроме, в лучшем случае, дачного) не собирались и не собирались заниматься (они не стремились сами стать «эффективными собственниками», они желали, чтобы «эффективные собственники» появились и дали им то, чего не давал «Совок», как-нибудь сделали им «полные прилавки»), — превратила советское государство в свою частную собственность и соответствующим образом перекорёжила всё хозяйственное устройство страны, отправив нижестоящих «хозяйственников» в «свободное рыночное плаванье»... после этой приватизации те самые хозяева, превратившиеся в частных собственников, стали, — кто вынужденно, а кто и давая волю склонностям, которые им в советское время приходилось в себе подавлять, — «вдруг» стали избавляться от «непрофильной инфраструктуры», из-за чего теперь, после тридцати лет «свободного рынка», буржуазному государству приходится искать «крепких хозяев» для брошенного добра и заставлять их признавать себя «хозяевами».
Тут, кстати, становится хорошо видна одна из главных бед советского общества, заключавшаяся в том, что оно воспитывало, — не только из-за «плохих» установок, заложенных в «лучшую в мире систему образования» (установки были плохи, но это следствие), а всем своим строем, — тысячи вот этих вот паразитов, которые ничего не производили и не собирались производить, попутно ещё и отшибая мозги тем, кто производил (не только непосредственным производителям, но и добросовестным организаторам производства). Последним, — производителям, созидателям, творцам, — паразиты, по существу, ставились в пример («будешь плохо учиться — встанешь к станку, будешь учиться хорошо — устроишься так, что работать не придётся вообще»), а самосознание им отбивали настолько, что, в конце концов, производитель не только переставал понимать разницу между коммунизмом и капитализмом, общественной и частной собственностью (мало ли было добросовестных организаторов производства, которые горячо приветствовали рыночные «преобразования» из-за того, что искренне полагали, будто «свободный рынок» позволит им развернуться, даст возможность работать лучше... с этого начиналось, а заканчивалось, естественно, сбрасыванием «непрофильной инфраструктуры»), но и совершенно утрачивал понимание смысла собственной деятельности (будучи хозяевами земли, они не осознавали себя таковыми). И увы, это началось не «после Сталина» и даже не «при Сталине», — эту болячку советское общество, увы, «унаследовало» от российского дореволюционного, и искоренить не смогло, не в последнюю очередь потому, что даже Ленин и Сталин уделяли ей значительно меньше внимания, чем следовало бы.
Можно, конечно же, не сомневаться, что теперь, когда «главные хозяева» России взялись за дело, многое из брошенного вернётся в оборот; оборот этот, естественно, будет рыночным, а поскольку у государства вряд ли получится сделать это добро приносящим прибыль (допустим, пару раз его можно будет как-нибудь по-хитрому перепродать, что-нибудь на этом «отмыв»... но на том всё и кончится), — через какое-то время всё повторится, и то, что сейчас чиновники «находят», снова будет «потеряно». По сему поводу Выжутович отмечает: «...эта проблема имеет федеральный масштаб. Она глобальна, и рано или поздно ее все равно придется решать», — и... решение есть. Вот только вряд ли оно понравится сотрудникам «Российской газеты».
Понятно? То есть, оказывается, в то время, когда интеллигентные идеологи «перестройки» и «рыночных реформ» очень красиво и вдохновенно рассказывали о том, что «общее значит ничьё» и «хозяйству нужен крепкий хозяин», — а широкие массы «советских» и «постсоветских» интеллигентов слушали эти «проповеди», развесив уши (и до сих пор слушают, благо эти «перестроечные» бредни, в почти неизменном виде, перекочевали в «учебники экономики», по которым в «Новой России» учат детишек), — на советской земле вполне успешно (и, стоит заметить, без лишней бюрократии, «огромное количество объектов строилось хозспособом, то есть без проектной документации и технической подготовки») хозяйствовали тысячи настоящих хозяев, хозяев-тружеников, хозяев-созидателей. Но после того, как узкая группа лиц, из «пламенных коммунистов» быстро превратившихся в «страстных либералов», — опираясь на весьма широкую группу лиц, которые никогда никаким хозяйством (кроме, в лучшем случае, дачного) не собирались и не собирались заниматься (они не стремились сами стать «эффективными собственниками», они желали, чтобы «эффективные собственники» появились и дали им то, чего не давал «Совок», как-нибудь сделали им «полные прилавки»), — превратила советское государство в свою частную собственность и соответствующим образом перекорёжила всё хозяйственное устройство страны, отправив нижестоящих «хозяйственников» в «свободное рыночное плаванье»... после этой приватизации те самые хозяева, превратившиеся в частных собственников, стали, — кто вынужденно, а кто и давая волю склонностям, которые им в советское время приходилось в себе подавлять, — «вдруг» стали избавляться от «непрофильной инфраструктуры», из-за чего теперь, после тридцати лет «свободного рынка», буржуазному государству приходится искать «крепких хозяев» для брошенного добра и заставлять их признавать себя «хозяевами».
Тут, кстати, становится хорошо видна одна из главных бед советского общества, заключавшаяся в том, что оно воспитывало, — не только из-за «плохих» установок, заложенных в «лучшую в мире систему образования» (установки были плохи, но это следствие), а всем своим строем, — тысячи вот этих вот паразитов, которые ничего не производили и не собирались производить, попутно ещё и отшибая мозги тем, кто производил (не только непосредственным производителям, но и добросовестным организаторам производства). Последним, — производителям, созидателям, творцам, — паразиты, по существу, ставились в пример («будешь плохо учиться — встанешь к станку, будешь учиться хорошо — устроишься так, что работать не придётся вообще»), а самосознание им отбивали настолько, что, в конце концов, производитель не только переставал понимать разницу между коммунизмом и капитализмом, общественной и частной собственностью (мало ли было добросовестных организаторов производства, которые горячо приветствовали рыночные «преобразования» из-за того, что искренне полагали, будто «свободный рынок» позволит им развернуться, даст возможность работать лучше... с этого начиналось, а заканчивалось, естественно, сбрасыванием «непрофильной инфраструктуры»), но и совершенно утрачивал понимание смысла собственной деятельности (будучи хозяевами земли, они не осознавали себя таковыми). И увы, это началось не «после Сталина» и даже не «при Сталине», — эту болячку советское общество, увы, «унаследовало» от российского дореволюционного, и искоренить не смогло, не в последнюю очередь потому, что даже Ленин и Сталин уделяли ей значительно меньше внимания, чем следовало бы.
Можно, конечно же, не сомневаться, что теперь, когда «главные хозяева» России взялись за дело, многое из брошенного вернётся в оборот; оборот этот, естественно, будет рыночным, а поскольку у государства вряд ли получится сделать это добро приносящим прибыль (допустим, пару раз его можно будет как-нибудь по-хитрому перепродать, что-нибудь на этом «отмыв»... но на том всё и кончится), — через какое-то время всё повторится, и то, что сейчас чиновники «находят», снова будет «потеряно». По сему поводу Выжутович отмечает: «...эта проблема имеет федеральный масштаб. Она глобальна, и рано или поздно ее все равно придется решать», — и... решение есть. Вот только вряд ли оно понравится сотрудникам «Российской газеты».
Комментариев нет:
Отправить комментарий